Франция: сладкие воспоминания, горькие прощания

В тот момент я подумала, что все, что со мной происходит очень странно и в тоже время потрясающе. Я одна во Франции. Еду поездом из Парижа. Не знаю, где проведу ближайшую ночь. Обратный билет в Москву только через три недели. Вокруг люди говорят на французском, говорят громко и темпераментно, когда не понимаешь слов, кажется, что они либо заигрывают со всем миром, либо яростно отстаивают свои политические убеждения. За окном на приближающейся станции снова замелькал тот плакат с Хавьер Бардемом. У него выразительное лицо, такие лица словно выплавлены из грубой стали, чтобы навсегда остаться в истории. Я была уставшая и счастливая, мы с Хавьером проделали уже немалую часть пути. Впереди Атлантический океан. Я впервые увижу океан.

Когда мы подъезжали к Bordeaux, я заметила, как девушка на соседнем сиденье достала свою зарядку из розетки. Где там мой датчик позора? Оказывается, все это время я ехала с розеткой у себя под носом, так и не подзарядив телефон. Я догадалась включить авиарежим, поставила минимальную яркость, но увидеть розетку на спинке впереди стоящего сиденья – это уж слишком.

Сон все-таки придал мне сил, поэтому на вокзале в Бордо первым делом я решила разобраться с билетом до Rochefort. В кассе мне сказали, что ближайший поезд отправляется завтра в 12:30. Тогда я подумала, что это не так долго, и я могла бы переночевать на вокзале. Тем более, Вокзал оказался очень уютным. Просторный зал ожидания с кожаными креслами цвета бордо, высокие кремовые колонны, закругленная стеклянная крыша, огромные панорамные окна и тяжелые стеклянные двери с массивными ручками. Кажется, что ты попал в фильм, где все предметы необъятные и величественные, а ты маленький и незаметный, бродишь среди них. И здесь было все самое необходимое для ночлега: диван, Макдональдс, Wi-Fi и розетки. Я уточнила: «Can I stay here to wait my train?». Мне ответили положительным кивком, и я была на седьмом небе от счастья. Будущее начало проясняться, по крайней мере, на ближайшую ночь.

Я сходила в туалет, умылась, переодела майку и поменяла носки. Поужинала в Макдональдсе гамбургером с картошкой и чашечкой капучино. Наконец-то поставила свой телефон на зарядку, написала близким и сделала пару заметок о Франции. Из-за постоянно открывающейся парадной двери доносился запах вечернего лета – мне безумно захотелось прогуляться по городу. Только искать камеру хранения для чемодана совсем не хотелось (разбираться, как она работает, а потом еще забыть свою ячейку или потерять чемодан, ну уж нет). В общем, я, как неразумный человек, решила пойти гулять с чемоданом в руке.

Я вышла на привокзальную площадь. Небо было светло-голубым, как будто кто-то пролил на него молоко. Дома были цвета слоновой кости, от них веяло целой эпохой. Узкие улочки, высокие зеленые деревья, кафе и бары с террасами, все вывески на французском: «Tapag Bar», «Credit Mutuel», «Lap Dance». Мне хотелось фотографировать каждый уголок, каждую надпись, проходивших людей, уезжающие машины. Все, что я видела, чтобы ничего не забылось со временем. Я бродила по винной столице Франции, запоминала количество сделанных поворотов, везла за собой тяжелый чемодан и чувствовала себя счастливым туристом. Руки приятно ныли от усталости, ватные ноги шли по инерции, но я готова была проделать весь этот путь заново. Тогда я впервые прочувствовала, что вся прелесть путешествий одной заключается в том, что ты сам решаешь на какой станции выйти, где пообедать, что посмотреть, когда лечь спать и сколько фотографировать. У тебя появляется время, чтобы наконец-то побыть наедине с миром.

Ночь в Бордо. Потеря невинности

Начинало темнеть. Я решила вернуться на вокзал. Взяла себе черный чай с сахаром и села в зале ожидания. Я хотела выложить пару фотографий в Instagram, когда мое внимание привлекла внезапно заигравшая музыка. У самого входа стояло фортепиано, все желающие могли подойти и сыграть что-нибудь. Когда я повернула голову, за инструментом сидел чернокожий мужчина в коричневой кожаной куртке, он был похож на мигранта. Он начал играть мрачную мелодию, перебирая клавиши в унисон со своим низким голосом. В зале была хорошая акустика, и его песня буквально врезалась в стены, оставляя грозное эхо. Это было жутко и прекрасно одновременно.

Боковым зрением я увидела, как другой мужчина встал с дивана и начал хаотично передвигаться по залу, размахивая тростью и громко выкрикивая что-то на французском, словно призывая к бунту. Время от времени он подходил к парадной двери и бил ее здоровой ногой. Вскоре между ним и еще одним парнем завязалась драка, мужчина у фортепиано продолжал играть, будто бы ничего не происходит. Я видела, что не являюсь объектом их злости, но сидела, словно приросшая к дивану, мне было страшно и любопытно.