Франция. Убийственный Париж

Месрин живописал расправу с сутенером Ахмедом, избившим его подругу. Несмотря на детали — хруст костей, предсмертная икота, похороны в загородном доме родителей, — ему не веришь. Даже те, кто не читал «Инстинкт», знают: автор утверждал, что убил тридцать девять человек. Один криминолог прозорливо отмечал: «В Месрине живет мелкий убийца, мечтающий стать великим». Полиция, надо полагать, проверила его россказни и махнула рукой. На самом деле, в книге говорится иное. По Месрину, в марте 1973 года арестовавший его комиссар Тур попытался повесить на него труп какого-то сутенера, найденного с пулей в голове под Версалем: «Слушай, Месрин, с тех пор как ты вернулся, смертность среди братвы заметно повысилась. <…> Сколько людей ты убил за свою карьеру? Я знаю, что все они — птицы твоего полета, но, все же, сколько? Десять? Двадцать?» На что Месрин якобы и ответил глумливо: «А почему бы не тридцать девять?»

Гораздо больше шокирует рассказ Месрина о том, как он избил и проволок за волосы по лестнице вторую жену, мать троих его детей, испанку Марию де ла Соледад: такой уж он порывистый и нервный, что не в силах сдержаться, когда любимая не отпускает его с другом на дело.

Интригует его арест 2 декабря 1965 года на вилле военного губернатора Майорки. Некий старый вор Гвидо, для которого Месрин уже исполнял «заказ» в Милане, поручил ему переписать номера из телефонной книжки генерала. Возможно, спецслужбы наняли Месрина в рамках борьбы с боевиками OAS, скрывавшимися в Испании. По фантасмагорической версии самого Месрина, и французский посол в Испании, и местные шишки ошибочно приняли его за спецагента, чем объясняются и его быстрое освобождение под подписку о невыезде, и вполне карнавальный побег.

6 февраля 1968 года Месрин бежал в Квебек с Жанной Шнейдер, девушкой по вызову, чьих сутенеров он якобы с особым цинизмом утопил в пруду. Жанна — первая подруга Жака под стать ему: ходила с ним на дело, и палец ее на спусковом крючке не дрожал. В Канаде-то Месрин и станет «врагом общества номер один».

* * *

Они устроились слугами к жившему под Монреалем ин-валиду-миллиардеру Жоржу Деслорье, а когда их уволили, они, вымогая двести тысяч долларов «компенсации», 12 января 1969 года похитили его, но инвалид сбежал. До 26 июня злоумышленники скрывались в мотеле с хорошим названием «Три сестры». После того как там 30 июня нашли труп задушенной хозяйки Эвелин Ле Бутилье, на преступную парочку объявили охоту. Суд, состоявшийся в январе 1971 года, не доказал их вину: да, судя по всему, они были ни при чем, а даму прикончили родственники. Но Жака и Жанну поймали в Арканзасе и выдали канадцам.

Тогда-то Месрин впервые попал на первые полосы. В аэропорту Монреаля он поднял закованные в кандалы руки с криком: «Да здравствует свободный Квебек!» Бандит. Смущая умы намеком на то, что его дело — политическое, он повторил фразу, которой де Голль 24 июля 1967 года завершил свою речь перед толпой монреальцев, вызвав международный конфликт: даже визит президента пришлось прервать.

В первый же вечер, 17 августа, Жак и Жанна бежали, но идти было некуда. Месрину дали десять лет, Жанне — пять с половиной. Новая попытка побега стоила ему перевода в тюрьму строгого режима Сен-Венсен-де-Поль, где смутьянов истязали при помощи сенсорной изоляции, как — позже — боевиков «Фракции Красной армии» в ФРГ и джихадистов в Гуантанамо.

21 августа 1972 года Месрин виртуозно бежал с пятью товарищами. Канадские коллеги приготовили им хазы: жратва, сигареты, выпивка, бабы — живи не хочу.

Месрин не хотел. У него были другие планы: он заставит общество поплясать, он покажет ему рок-н-ролл.

26 августа Месрин ограбил банк в Дорчестере и уже через десять минут брал банк в Лотбиньере. Возвращаясь восвояси, еще и подвез юную путешественницу, прочитав ей попутно мораль: разве ты не знаешь, как опасен автостоп. 28 августа ломанул «Доминьон бэнк» в Монреале, а через три дня вернулся: «Кто вам сказал, что снаряд дважды в одну воронку не падает? Будете плохо себя вести — наведаюсь в третий раз». Обнес банк, на который выходили окна его лежбища. Это был уже не бандитизм, а «искусство ради искусства».

Он обещал тюремным товарищам вернуться и вернулся. 3 сентября Месрин с товарищем по побегу Жаном Полем Мерсье, вооруженные до зубов, атаковали тюрьму. Жест, бессмысленный с прагматической точки зрения, но прекрасный. В перестрелке они тяжело ранили двух «фликов», но и Мерсье был дважды ранен, пришлось отступить. А это было уже не «искусство ради искусства», а натуральная городская герилья. Впрочем, не такая уж и бессмысленная: Квебеку пришлось гуманизировать свои тюрьмы.

Рыцарскую репутацию Месрина омрачил нехороший инцидент: 10 сентября они с Мерсье, занимаясь в лесу огневой подготовкой, застрелили двух егерей, которых могли бы просто связать. Месрин утверждал: «Это была необходимая самооборона. Мы находились в состоянии войны, все полиции мира охотились за нашей шкурой после атаки на тюрьму. Мы только дали им ответ. Никакой жалости, никаких угрызений совести».

* * *