Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Гугенотская аристократия возглавлялась семьей Сюлли в целом: самим герцогом, его зятем Роганом и сыном Рони. Следует подчеркнуть, что в начале, XVII в. гугенотские гранды прекратили борьбу с католической знатью и образовали с ней единую политическую партию. Аристократические группировки складывались независимо от вероисповедания и фамильных традиций. Религиозная маска была сброшена, как отслужившая свое время, и на первый план выступили политические цели, демагогически прикрытые лозунгами «общественного блага» (bien public).

Родовитое дворянство

Французское дворянство начала XVII в. нельзя рассматривать как вполне однородное сословие. Примерно с середины XV в. в господствующий класс Франции, в родовитое дворянство, происходившее из старинных рыцарских домов, издавна владевших благородными землями (фьефами) и обязанных военной службой, стали вливаться дворяне нового происхождения — вчерашние горожане, получившие дворянство или путем покупки дворянского звания (дававшегося по особой королевской грамоте, lettres d'anoblissement), или же благодаря приобретению фьефа. Оба эти способа перейти в дворянство практиковались и прежде, но лишь в порядке исключений; с середины же XV в. этот процесс стал принимать массовый характер и еще более усилился в XVI — начале XVII вв. К середине XVII в. он сильно сократился; переход из буржуазии в дворянство снова стал сравнительно редким явлением. Оба класса консолидировались и разграничились.

На протяжении двух столетий французское дворянство сильно обновило свой состав. Сложившаяся в это время поговорка: «si la noblesse ne se refaisoit du tiers estât, ja de longtemps n'en fust plus...»[130] хорошо передает суть этого процесса, который привел в конечном счете к усилению французского дворянства за счет буржуазии. К середине XVII в. во Франции почти не осталось старых дворянских семей, не породнившихся с новыми дворянами или прямо с буржуазией. Все родовитое дворянство, включая и аристократию, оказалось сплетенным семейными узами с новым дворянством, главным образом чиновным.

Термин «родовитое дворянство» (noble d'extraction) именно потому и появился во второй половине XV в., что оказалось необходимо провести разницу между двумя слоями дворянства. В юридическую практику и в бытовой обиход вошли понятия «дворянина, происходящего из дворянского рода» (noble et extrait de noble lignée) и просто «дворянина» (noble). Современники очень отчетливо различали эти два вида дворянства: «те, кто получили дворянство по королевской грамоте, являются не родовитыми дворянами, но лишь просто дворянами».[131] В то время разница между старым и новым дворянином состояла в том, что последний не имел еще всей суммы дворянских привилегий: он не был обязан военной службой, для которой требовалась особая подготовка, и потому не имел важнейшей дворянской привилегии — налогового иммунитета, который был обусловлен именно военной службой.

Активно содействуя переходу в дворянство богатых горожан, Людовик XI старался и родовитых дворян приохотить к торговле (наподобие итальянским и английским дворянам), предоставив им право заниматься торговлей, откупами и т. п. Он видел в этом выход из тяжелого положения родовитого дворянства, значительная часть которого оказалась разоренной после Столетней войны. Но Людовик XI не отменил основных привилегий дворян: налогового иммунитета и военной службы. Его усилия не дали желаемого результата.

Итальянские нобили и представители английского джентри военной службы не несли и налоговым иммунитетом не обладали. В Италии воевали кондотьеры. Англия, кончив Столетнюю войну, вообще уже не вела значительных внешних войн. Франция же в XV–XVI вв. воевала почти непрерывно, и дворянская кавалерия составляла ее главную военную силу. В силу этого французское рыцарство, т. е. профессиональный военный класс средневековья, превратилось в дворянство, не утратив этой характернейшей черты. По-прежнему военная служба была его правом, обязанностью, привилегией, делом дворянской гордости и чести. Военное воспитание родовитых дворян (gens d'épée[132]) начиналось с отроческого возраста, а военная карьера — с 14–15 лет. Средневековая поговорка: «D'un garçon en âge de puberté peut on faire un chevalier, plus tard non» оставалась в силе и в XV в. и значительно позже.

Вследствие того что не были упразднены налоговый иммунитет и военная служба дворян, те из них, которые брались за торговлю и откупа, лишались налоговых привилегий на тот срок, пока занимались этой деятельностью; прекратив ее, они снова становились полноправными дворянами.[133]