Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

победа идеи Маастрихтского договора на референдуме 1992 г. заставила всех

кандидатов осторожно относиться к заявлениям по поводу европейского

строительства. Не стоит забывать, что Маастрихт в большей степени

поддержали элиты, чем неимущие слои, к которым апеллировал в своей

президентской кампании 1995 г. Ж.Ширак. Отчасти поэтому тема

европейской интеграции не фигурировала среди приоритетов предвыборной

кампании 1995 г. В то же время, все основные кандидаты (Ж.Ширак, Э.Балладюр, Л.Жоспен) подтверждали свою поддержку Маастрихтского

договора и особенно реализации валютного союза. При этом, принимая

идею в целом, Ж.Ширак выступил за отсрочку вступления Союза в силу

(предусмотренного в Маастрихте на 1997 г.) до 1999 г. Впрочем, поскольку

на Европейском Совете в Каннах соответствующее решение было принято

большинством участников, предложение Ширака вписалось в общую

тенденцию.

Европейское строительство является средоточием магистральных

линий голлистской внешнеполитической концепции. По замыслу де Голля, формула западноевропейской интеграции должна была отвечать

триединой идее: независимость и величие Франции могли воскреснуть

лишь в опоре на единую и сильную Малую Европу, опирающуюся на

государства-нации. При этом голлистский национализм и заложенная в

основание европеистской интеграции идея наднациональности (какой она

представлялась французским отцам-основателям ЕЭС, в частности, Ж.Монне и М.Шуману) далеко не всегда могли гармонично

сосуществовать. Напряжённость этого конфликта постепенно ослабевала, особенно в годы правления либерал-центриста В.Жискар д’Эстена и

социалиста Ф.Миттерана, изначально гораздо более европеистски

настроенных, хотя и не отказавшихся от преемственности общего

внешнеполитического курса Пятой республики, намеченного де Голлем.

Важнейшим сдвигом в этом направлении стал Маастрихтский договор, 124

который не был бы заключён в существующем виде, будь у власти во

Франции голлисты219. Однако именно от этой новой планки интеграции

должен был отталкиваться Ж.Ширак, намечая перспективы европейской

политики в начале своего президенства, что само по себе определяло

«несвободу» европейского выбора Ширака.

В то же время, и это было особенно важно в период борьбы за

президентское кресло, в рядах ОПР отсутствовало единство в подходе к

европейскому строительству. «Традиционалистское» крыло (Сеген, Паскуа) выступало против усиления наднациональных институтов ЕС, в то

время как «реалисты» во главе с Ж.Шираком настаивали на

«актуализации» и модернизации голлистского видения европейской

интеграции. Речь шла о приспособлении её к новым международным

условиям в интересах Франции – того государства-нации, за которое

всегда ратовали голлисты, в духе политики самого де Голля, умело

использовавшего наднациональные институты Сообществ, когда это было

выгодно Франции.

После победы на президентских выборах Ж.Ширак, несмотря на

давление традиционалистов, объявляет европейское строительство по

графику, намеченному Маастрихтским договором, одним из приоритетов

своей внешней политики. Главная причина такого «обращения» голлиста

Ширака в европеизм220 связана со стремлением сохранить мировую роль

Франции в новых геополитических условиях. Падение Берлинской стены и

в плане окончания холодной войны, и в плане кардинального увеличения

веса Германии в Европе и в мире сделала ЕС основной гарантией и опорой

сохранения мирового влияния Франции.

219 Накануне референдума 1992 г. Ширак высказался за Маастрихтский договор, хотя и с оговорками, а в

ноябре 1994 г. он высказался в пользу референдума по вопросу о переходе к единой валюте и вернулся к

своему предложению перед президентскими выборами 1995 г.

220 Речь идёт именно об “обращении”, т.е. об отказе от прежних убеждений автора “Призыва из Кошена”

(см.выше).

125

Другая причина связана с необратимостью успехов европейского

строительства, увенчанного Маастрихтским договором. Ни один президент

Пятой республики, пусть даже изначальный противник интеграции, не

имеет средств для противодействия ей. Л.Коэн-Танюжи подчёркивает: «Хотя внешняя политика Франции при Пятой республике и является

сферой особой компетенции главы государства, европейское

строительство одновременно слишком тесно связано с национальными

судьбами и – парадоксальным образом – слишком автономно в своей

динамике, чтобы быть предметом полной свободы действий президента»

221. Ж.-Ф.Грибински считает, что это связано с проблемой потери

суверенитета, что подразумевалось вступлением в ЕЭС со времени

подписания Римского договора 1957 г., даже если первоначально речь шла

об ограничениях его лишь в экономической сфере. «Совершенно очевидно, что основополагающие акты Европейского Сообщества имеют мало

общего с классическими договорами международного права: не оттого ли, что они учредили институты, которые способны устанавливать

юридические нормы, большая часть которых прямо или автоматически

применяется внутри юридических систем государств-участников ЕС.

Таким образом, Европейское Сообщество, по мере увеличения различных

европейских директив и регламентов, всё более предстаёт в качестве