Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

принудительной структуры (structure contraignante). И ни один

правитель…не имеет возможности пренебречь этой реальностью»222.

Думается, этот «принудительный» характер ЕС не сводится к

юридическим и нормативным обязательствам. Вопрос лежит в

политической плоскости: страна стоит перед сознательным выбором

между самостоятельным курсом или неуступчивой позицией в сочетании

со стремлением активно влиять на результаты интеграции и

221 Cohen-Tanugi L. La politique europйenne de la France а l’heure des chois // PE . – 1995. - N4. - Р.857.

222 Gribinski J.-F. Jacques Chirac et l’Europe : une politique « rйaliste » // RI et S. – 1997. – NІ25. - Р.70. Курсив

мой – Е.О.

126

солидарностью с общим курсом ЕС. Самостоятельность подчас чревата

серьёзными экономическими издержками (вспомнить хотя бы опыт

первого правительства левых сил 1981-83 гг.). Неуступчивость, которая

отличает в частности позицию Великобритании, также подчас приводит к

отрицательному экономическому результату. Поскольку Франция

превратилась в среднюю державу, не располагающую достаточными

средствами для проведения самостоятельного курса без риска

маргинализации, она может участвовать в решении важнейших

международных проблем ге(ополитических, стратегических,

экономических, экологических) главным образом на региональном уровне, а потому её интересы всё более связаны с ЕС. И эта связь всё более

согласуется с голлистскими амбициями. Ж.-П.Буланж заметил, что тот

факт, что Европа может являться при президенте-голлисте одной из

осевых линий французской политики, показывает, до какой степени

европейская интеграция стала «вариантом великого голлистского замысла, соответствующим концу века»223. Речь идёт о внутри и

внешнеполитических аспектах этого замысла. Действительно, если

вернуться к политическому контексту победы Ж.Ширака на выборах, то

становится очевидным, что перенесение социальных задач на европейский

уровень являлось достойным выходом из трудного положения. Ведь

стержневая идея его «большого европейского проекта» - преодоление

социального разрыва224 в масштабе ЕС, могла способствовать смягчению

противоречия между двумя императивами начального этапа

президентства. Трудно было примирить выполнение главного

предвыборного обещания Ширака - «уменьшить социальный разрыв» во

Франции с движением к Европейскому экономическому и валютному

223 J.-L.Boulanges // La Libйration, 26 mars 1996.

224 La fracture sociale (социальный разрыв – фр.) – так в современной Франции характеризуют возросший

разрыв между благополучной частью общества и слоями, находящимися на грани нищеты («новыми

бедными»).

127

союзу, неумолимо навязывавшему сокращение бюджетных расходов. В то

же время, идея преодоления социального разрыва на европейском уровне

перекликалась с требованием Миттерана придать Европе социальное

измерение, а потому выбивала важные козыри из рук политических

оппонентов Ширака – социалистов и коммунистов.

Помимо этого, европейская тематика вписывается в очень важную

для голлизма проблему роли Франции в обеспечении европейской

безопасности. Ж.Ширак вынужден был признать, что все попытки его

предшественника создать автономную европейскую оборону, центральное

место в которой занимала бы Франция, оказались неудачными и что НАТО

остаётся главной структурой обороны в Европе. Поэтому президент

предпочёл, чтобы Франция приняла активное участие в «европеизации»

НАТО, в создании «европейской оборонной опоры» внутри Альянса, способной уравновесить мощь США в этой организации. Для этого

Франция по-прежнему должна оставаться пилотом европейского

строительства, что определило европейский выбор Ж.Ширака.

Таким образом, европеизм Ширака диктуется, прежде всего,

реализмом и прагматизмом французского президента, это выбор не сердца, но разума, и именно как таковой, он не порывает с голлистской традицией, подчиняя европейскую политику Франции идее утверждения её роли и

могущества. В соответствии с этим, европейское строительство должно

отвечать двум условиям: Франция должна занимать центральное место в

ЕС, который, в свою очередь, должен обладать атрибутами мощного

субъекта международных отношений, т.е. стать Е«вропой-

державой»(l’Europe-puissance)225.

С этой точки зрения президенту Франции не к лицу были

проявления евроскептицизма, способные создать политический капитал

225 См. об этом главу 2 § 2.

128

лидеру голлистов в оппозиции. А.Дюамель, анализируя причины

консенсуса, сложившегося по поводу европейского единства во

французских правящих кругах, заметил: «Против Европы могут выступать

политические, но не государственные деятели»226. Именно поэтому в сфере

европейского строительства между президентом-голлистом и премьер-

министром социалистом с начала третьего «сосуществования» (с июня

1997 г. по весну 2002 г.) не существовало принципиальных разногласий.

В то же время, одной приверженностью курсу Маастрихта

европейская проблематика президенства Ж.Ширака не исчерпывается.

Начало 90-х гг. поставило в повестку дня вопрос о будущем Европейских

Сообществ с точки зрения сочетания углубления интеграции с

расширением Союза, и Франция по-прежнему претендует на ведущую