Француз (СИ)

      Лет пять назад на нашей площади провели реконструкцию. Подлатали памятники, почистили их, заново покрасили. Вечный огонь сделали побольше и поярче, благоустроили прилегающую территорию. Замостили всё  плиткой, поставили на площади скамейки, на которых теперь сидят пенсионеры и кормят голубей, сделали цветочные клумбы и посадили берёзки. Их сажали ещё депутаты трёх граничащих между собой областей: Брянской, Черниговской и Гомельской. Тогда мы ещё все дружили: русские, украинцы, белорусы…

    Как-то потом, я угощу Ирвана  конфетами,  карамелью, вкусными и не очень дорогими, и спрошу его:

     «Знаешь, чьи они? –  и сам же за него отвечу, - Порошенковские.

Его наша Липецкая фабрика у нас до сих пор работает»…

     «И ты можешь их есть»? – удивится он.

     «Не только могу, но и тебя угощаю».

      Мы оба посмеёмся.

     «У нас о таких вещах не пишут», - признается он.

    «А ты им там расскажи у себя, особенно своим  ученикам, как у нас всё обстоит на самом деле», - попрошу я его.

      Француз утвердительно кивнёт головой, а я подумаю:

       «Посмотрим».

           Часть I. Глава VI.

   Мы выходим из ворот нашего дома и сразу встречаемся лицом к лицу с волком.    Не с настоящим брянским серым хищником, а с его собратом из мультика «Жил-был пёс». Какие-то умельцы сварганили его из арматуры, покрасили серой краской и поставили в сквере у моего дома. Мне он виден из окна. Памятник очень похож на оригинал из мультика, так что, кажется, тронь за его сытое пузо, а он скажет голосом Джигарханяна:

        «Щ-щ-ас спою…».

      Горожанам приглянулся этот железный серый хищник, и возле него теперь всегда толпа. Фотографируются целыми семьями.  Особенно он полюбился  детишкам, их от серого волка за уши не оттянешь.

     «Наш лё лу (волк)», - говорю я Ирвану и предлагаю ему сфотографироваться рядом с достопримечательностью.

    Француз подходит к железному зверю, и я щёлкаю фотоаппаратом.

  Только вывеска над волком почему-то не попадает в кадр, а она красноречива:

      «Я люблю Брянск».

      И вместо слова люблю,  конечно же, красное сердечко… Пора мне уже мои плюсовые очки брать с собой.

   Отщёлкав положенные снимки, мы направляемся в парк. Он у нас имени Толстого. Писателей Толстых в России трое. Один, основной и всемирно известный – Лев Николаевич, и два вспомогательных: Алексей Николаевич и Алексей Константинович. Наш земляк, Алексей Константинович, первый по старшинству. Он родился раньше других Толстых. В середине девятнадцатого века он был известным писателем и поэтом, моим земляком, кстати.

     «Средь шумного бала, случайно…», или

     «Колокольчики мои, цветики степные…»,  -

       это всё его.

      Со школьной скамьи мне нравится его стих «История государства Российского»:

        «…Ходить бывает склизко

         По камешкам иным,

         Итак, о том, что близко

         Мы лучше умолчим…» -

        Умолчать и тогда и теперь  -  это милое дело в России.

     Третий Толстой, Алексей Николаевич, наш будущий красный граф, в своё время обласканный Сталиным. Это он  написал  «Петра Первого», «Аэлиту», а также выстругал из итальянского Пиноккио  нашего русского Буратино.

     Парк Толстого тоже был недавно реконструирован. Нам он известен, как парк деревянных скульптур. Но при реконструкции некоторые его скульптуры, стоявшие со времён оных, убрали, и на их место поставили новые. Года три назад на мельничное колесо в фонтане  лили воду чёртики, теперь это делают  пузатенького вида мужички. Нам это объяснили тем, что, мол, необходимо бороться с нечистой силой… Ладно, будем надеяться, что мы её, в конечном счёте, победим, а парку это принесёт одну только пользу.

     Проходя мимо скульптур, я думаю, что француз бросится их сразу фотографировать, но он не проявляет к ним никакого интереса. Он даже не смотрит на них. Потом он и  на экспозицию репродукций картин Марка Шагала не соизволит пойти.

     «А зачем это мне? – скажет он, - вот если пойдёт дождь, то я с превеликим удовольствием, а в такую прекрасную погоду это делать грех».

     У фонтана с мужичками, льющими воду на бывшую чёртову мельницу, он всё же останавливается. Дело в том, что от прежней экспозиции  всё же кое-что осталось. Например, деревянная мышь, сидящая на столбе. Отдыхающие бросают к её ногам монетки. Если денежка не срывается вниз и остаётся возле  мышки, значит быть тебе богатым. На дне фонтана монет всяческого достоинства валяется навалом. О чём это говорит? А лишь о том, что цыган в отреставрированный парк вот уже два года, как не пускают. Я слышал, что такая договорённость есть с местным цыганским бароном.  Думаю, что и по поводу автовокзала она тоже есть.

    Я показываю Ирвану на пять или шесть монеток, застрявших в руках мыши.  Как таковое  возможно, представить нельзя. Видать, и в Брянске есть очень богатые люди, хотя их и немного…

     Бросаем и мы несколько монеток к ногам мыши, две из которых застревают.  Это хороший знак.