Французов ручей

Матросы уже не пели, они собрались на палубе и с нетерпением смотрели на море. Казалось, что дни, проведенные в безделье, наполнили их новым огнем и новой жаждой приключений. Судно миновало мелководье и вышло в устье реки. За бортом снова вскипела волна. Дона улыбнулась, почувствовав на губах соленые брызги. Она подняла голову и увидела, что француз оставил штурвал и подошел к ней. Очевидно, волна окатила и его: волосы его намокли, на губах блестела соль.

--Ну как? -- спросил он. -- Нравится?

Она засмеялась и кивнула. Он улыбнулся и, отвернувшись, принялся смотреть на море. Сердце ее вдруг переполнилось радостью и восторгом: она поняла, что любит его, любит давно, с тех самых пор, как впервые вошла в его каюту и увидела, что он сидит за столом и рисует цаплю. А может быть, и еще раньше, с того момента, когда заметила на горизонте корабль и почувствовала, что вместе с ним к ней приближается что-то неизбежное и неотвратимое, словно она уже тогда знала, что они обязательно встретятся и полюбят друг друга и ничто не способно этому помешать, потому что оба они изгнанники, оба скитальцы, у обоих одна судьба.

11

Было около семи вечера. Поднявшись на палубу, Дона увидела, что корабль опять изменил курс и теперь движется к берегу.

Земля туманной полосой вырисовывалась на горизонте. Они провели в море весь день, бороздя пролив вдоль и поперек и ни разу не встретившись с другим судном. Шквалистый ветер ни на секунду не отпускал , заставляя ее танцевать и подпрыгивать на волнах, словно ореховую скорлупку. Дона поняла, что француз решил пока держаться подальше от берега и подобраться к суше, только когда стемнеет. День прошел без приключений. Вначале, правда, была слабая надежда, что по дороге попадется торговое судно, переправлявшееся с грузом через пролив, за счет которого они могли бы недурно поживиться, но надежда эта не оправдалась, и команда, ожившая и повеселевшая после целого дня, проведенного на море, с еще большим азартом начала готовиться к ночной операции, обещавшей им немало опасных и увлекательных минут. Матросы все как один были охвачены лихорадочным возбуждением и напоминали мальчишек, затеявших рискованную проделку. Перегнувшись через перила, Дона прислушивалась к их веселым голосам, пению и шуточкам, которыми они перебрасывались на ходу. Время от времени то один, то другой поднимал голову и посылал ей задорную улыбку или восхищенный взгляд, с природной галантностью не забывая о присутствии на борту прекрасной дамы.

Казалось, что сам воздух вокруг корабля пропитан радостным ожиданием. Опьяненная жаркими лучами, свежим западным ветром и лазурной водой, Дона испытала вдруг странное желание стать такой же, как они: тянуть вместе с ними канат, взбираться до самого верха на мачту, поднимать паруса и вертеть тяжелый штурвал. Брызги, перелетавшие через борт, хлестали ее по лицу, оседали на одежде, но она не обращала на это внимания -- пусть, солнце все высушит. Она нашла тихое местечко около штурвала, с подветренной стороны, и уселась прямо на доски, поджав под себя ноги, заправив концы шали за пояс и предоставив ветру свободно играть ее волосами. Ближе к полудню она вдруг почувствовала страшный голод. Откуда-то снизу потянуло запахом свежего хлеба и крепкого кофе, а еще через минуту на палубе с подносом в руках появился Пьер Блан.

Она торопливо выхватила у него поднос и тут же сама устыдилась своей торопливости, но он только подмигнул ей в ответ -- так весело и потешно, что она не удержалась от смеха, -- закатил глаза и погладил себя по животу.

--Хозяин придет через минуту, -- заговорщицки улыбаясь, произнес он, и Дона в очередной раз поразилась тому, как быстро все они -- и Уильям, и матросы -- догадались об их отношениях с французом и как просто и естественно к этому отнеслись.

Она с жадностью накинулась на еду, словно не ела целую неделю: отрезала толстые ломти от золотисто-коричневой буханки, намазывала их маслом, не забывая про сыр и салат. Вскоре за ее спиной послышались шаги. Она подняла голову: возле нее стоял капитан . Усевшись так же, как и она, прямо на палубу, он взял буханку хлеба и отрезал себе ломоть.

--Я решил немного отдохнуть, -- сказал он. -- Погода отличная, судно само держит курс, достаточно только время от времени подправлять штурвал. Угостите меня кофе.

Она разлила дымящийся напиток по чашкам, и оба начали жадно прихлебывать его, искоса поглядывая друг на друга.

--Как вам нравится мой корабль? -- спросил он.

--Он удивителен. Я никогда не думала, что плавать на корабле -- такое удовольствие. Мне кажется, я только сейчас начала жить по-настоящему.

--Я испытал то же самое, когда впервые поднялся на борт. А что скажете о сыре -- недурен, верно?

--Сыр божественный.

--Вас не укачало?

--Нет, я чувствую себя прекрасно.

--Советую поужинать поплотней. Потом вряд ли удастся перекусить. Отрезать вам еще хлеба?

--Да, пожалуйста.

--Думаю, что ветер продержится до темноты, но к ночи, наверное, спадет. Надо воспользоваться приливом и как можно ближе подойти к берегу. Вы счастливы?

--Да... Почему вы спрашиваете?