Французская демократия

Въ понедѣльникъ, 1–го іюня 1863 года около десяти часовъ вечера во всемъ Парижѣ господствовало глухое волненіе, напоминавшее 26 іюля 1830 и 22 февраля 1848, и тотъ, кто въ эту минуту поддался бы уличнымъ впечатлѣніямъ, счелъ бы себя наканунѣ битвы. Вотъ уже три недѣли, какъ Парижъ, возвратившись къ политической жизни, пробудился отъ своего оцепѣненія, снова чувствуетъ въ себѣ жизнь, снова одушевленъ революціоннымъ духомъ! – такого рода возгласы слышались со всѣхъ сторонъ. «О! восклицали люди, ставшіе во главѣ движенія, въ этотъ часъ нельзя было узнать этотъ новый, монотонный городъ г. Гаусмана съ его прямолинейными бульварами, его гигантскими дворцами, съ его великолѣпными, но пустынными набережными; его печальной Сеной, въ волнахъ которой теперь носились только камни да песокъ; съ его дебаркадерами, которые, замѣнивъ ворота стараго города, лишили его самобытности; съ его макъ–адамами, скверами, новыми театрами и казармами; его легіонами мятельщиковъ и его ужасною пылью; городъ, населенный англичанами, французами, нѣмцами, батавами, американцами, русскими и арабами; космополитическій городъ, гдѣ туземецъ чувствуетъ себя чужимъ. Этотъ городъ сдѣлался снова старымъ Парижемъ, тѣнь котораго явилась при сіяніи звѣздъ и при кликахъ шопотомъ: «да здравствуетъ свобода!»

Не смотря на напыщенность, рѣчь эта не лишена нѣкоторой доли правды; но тѣмъ не менѣе ночь прошла совершенно спокойно. Болѣе восемнадцати мѣсяцевъ прошло съ тѣхъ поръ. И въ настоящее время нѣтъ никакаго основанія думать, чтобы раньше іюня 1869 года Парижъ подалъ хотя малѣйшій признакъ жизни. Послѣ этой вспышки духъ великаго города снова упалъ.

Что же случилось? Какая старая новость заставила волноваться новыя Аѳины? На кого сердилась столица Порядка?

Молодой и милый писатель, г. Ферри, написавшій исторію выборовъ 1863 года, взялся объяснить намъ, что, по его мнѣнію, Законная Оппозиція, погребенная двѣнадцать лѣтъ тому назадъ, воскресла, благодаря дѣятельности пяти и всеобщей подачѣ голосовъ. Вотъ оттого‑то и ликовалъ Парижъ.

Я вамъ скажу читатель, что такое Законная Оппозиція; я вамъ покажу, что она дѣлаетъ; а пока съ васъ довольно знать, что подъ этимъ именемъ и съ помощью этой формулы стараются возстановить на мѣстѣ имперіи или февральскую республику, или монархію конституціонную, представительную и парламентскую, столь дорогую сердцамъ буржуазіи, почти въ томъ видѣ, какъ она существовала съ 1814 до 1840 года. Внѣ этого Законная Оппозиція не имѣетъ политическаго смысла.

И такъ Парижъ, неусыпный стражъ свободы націи, возсталъ на зовъ своихъ ораторовъ и отвѣчалъ самымъ сухимъ нѣтъ на всѣ заискиванья правительства. Независимые кандидаты получили рѣшительное большинство. Демократическій списокъ прошелъ цѣликомъ. Всѣмъ извѣстенъ результатъ выборовъ. Администрація была побѣждена; кандидаты ея были отвергнуты большинствомъ 153,000 голосовъ противъ 80,000. Народъ, главный виновникъ этого торжества, наслаждался своимъ успѣхомъ; буржуазія раздѣлилась на двѣ партіи. Одна обнаруживала нѣкоторое безпокойство, другая свободно выражала свою радость. – Какой ударъ! говорили одни; какая пощечина! – Дѣло серіозно, очень серіозно, прибавляли другіе: Парижъ въ оппозиціи – имперія потеряла столицу…

Такимъ образомъ объясняли сторонники законной Оппозиціи эту таинственную манифестацію, и уже высчитывали выгоды, которыя она принесетъ имъ. Конечно, мысль возвратиться къ іюльскимъ учрежденіямъ, быть можетъ, даже воспоминаніе о конституціи 1848 существовали въ умѣ избирателей. Это показали имена Тьера и Гарнье Паже, вышедшіе изъ урнъ какъ № № лоттереи. Но это ли только значеніе имѣли выборы. Далѣе мы займемся этимъ вопросомъ.

1 іюня 1863 было лунное затмѣніе; небо было великолѣпно, вечеръ прекрасенъ; легкій и пріятный вѣтерокъ, казалось, принималъ участіе въ невинныхъ треволненіяхъ земли. Весь Парижъ могъ слѣдить за всѣми измѣненіями этого явленія, которое началось въ девять часовъ пятьдесятъ шесть минутъ вечера, въ тотъ моментъ, когда собраніе избирателей окончило свое засѣданіе, и прекратилось въ часъ и шестнадцать минутъ утра. Такъ, говорили остряки, меркнетъ деспотизмъ передъ свободой: демократія простерла свою широкую руку и затмила звѣзду 2 декабря… Пельтанъ, одинъ изъ избранныхъ въ то время, ораторъ, самый способный во всемъ парламентѣ раздражать нервы слушателей и читателей своимъ гіерофантскимъ слогомъ, не преминулъ сдѣлать это грозное предсказаніе въ одной изъ своихъ брошюръ. Скажите лучше, возражали побѣжденные, что затмился разумъ парижанъ. О, да вы возобновляете ваши фарсы 1830 и 1848! Ну такъ берегитесь: вамъ придется хуже, чѣмъ въ 1830 и 1848.