Французская демократия

Такъ тщеславіе смертныхъ истолковываетъ въ смыслѣ своихъ страстей и интересовъ самые невинные признаки. Мы всегда считаемъ боговъ участниками въ нашихъ приключеніяхъ и нашихъ тревогахъ, и потомъ, когда событія разобьютъ наши иллюзіи, мы обвиняемъ боговъ. Но довольно съ насъ предсказаній и предзнаменованій. Мы жаждемъ истины и правды, которыхъ нѣтъ ни въ радости оппозиціи, ни въ горести министерскихъ чиновниковъ. Оставляя въ сторонѣ астрологическое совпаденіе, тѣмъ не менѣе вѣрно, что 1–го іюня 1863 года произошло два затмѣнія: одно на небѣ, другое на землѣ подъ 48° 50' сѣверной широты и 0 долготы. На небѣ, мы знаемъ, было лунное затмѣніе. Что же затмилось на землѣ? Имперія, демократія, парламентская система, оппозиція, буржуазія, соціализмъ, или все это вмѣстѣ? Мы увидимъ это ниже, а пока, чтобъ всѣхъ успокоить, скажемъ. что ни имперія, ни демократія, ни абсолютныя, ни ограниченныя монархіи, ни оппозиція, ни буржуазія, ни пролетаріатъ не погибаютъ отъ своихъ затмѣній, какъ не погибаютъ отъ нихъ солнце и луна.

Въ толпѣ находилось нѣсколько человѣкъ, которые возставали не противъ подачи голосовъ, но противъ всякаго назначенія. Они дали гласность своему протесту, вкратцѣ изложивъ причины его. Чего хотѣли эти люди? Всего или ничего, таковъ былъ ихъ лозунгъ. Ничего, то есть остаться при status quo – безъ лицемѣрія, безъ ложныхъ конституціонныхъ прикрытій, безъ парламентскихъ мистификацій, безъ легальной оппозиціи; иди всего, т. е. всеобщей подачи голосовъ, съ ея условіями, ея гарантіями, ея формами, ея правомъ, ея философіей, ея политическими и экономическими послѣдствіями, – однимъ словомъ, со всѣми ея соціальными реформами. Имъ надоѣли парламентскіе дебаты, и золотая середина, и среднія мнѣнія, и умѣренныя стремленія, и всѣ компромиссы и ухищренія доктринеровъ.

Вы побѣждены и замѣшаны въ пораженіе г. де Персиньи, говорили имъ побѣдители. Какъ побѣждены? Говорите, если вамъ угодно, о правительственныхъ кандидатахъ; ихъ мы вамъ уступаемъ; говорите о себѣ самихъ, присяжныхъ и узаконенныхъ оппозирующихъ союзникахъ имперіи, которыхъ презираютъ, не смотря на ихъ оппозицію. Что же касается до насъ, вашихъ настоящихъ противниковъ, то борьба между нами только что еще начинается. Вы хотѣли выборовъ – мы знаемъ для чего – мы же отвергли ихъ. Кто изъ насъ правъ – рѣшитъ будущее. Развѣ ваши 153,000 голосовъ могутъ служить отвѣтомъ на наши доводы? Развѣ вопросъ, который насъ раздѣляетъ, можетъ быть рѣшенъ простымъ большинствомъ голосовъ? Посмотримъ, что‑то будетъ черезъ семь лѣтъ. – А пока мы имѣемъ 153,000 голосовъ, представляющихъ въ Парижѣ парламентскую оппозицію; а вы? сколько васъ? – Насъ пока восемнадцать человѣкъ, восемнадцать, которые стоятъ вашихъ ста пятидесяти трехъ тысячъ.

ГЛАВА II.

Планъ кампаніи, составленный воспріемниками оппозиціи, друзьями правительства. – Рабочая масса, слѣдуя въ первый разъ своей собственной идеѣ и дѣйствуя во имя ея, разрушаетъ всѣ ихъ разсчеты. – Численный результатъ выборовъ. – Значеніе крестьянскихъ голосовъ.

Послѣ того, какъ декретомъ 24 ноября сенату и законодательному собранію было возвращено до нѣкоторой степени право голоса, въ извѣстныхъ правительственныхъ сферахъ стали считать оппозицію 1857 года слишкомъ слабою даже въ интересахъ самой власти. Побѣды, одерживаемыя правительствомъ въ палатѣ, не доставляли ему славы; это вредило блеску императорской прерогативы. Первая уступка помазала націю по губамъ. Страна стала сожалѣть о политическихъ нравахъ іюльской монархіи. Эта прихоть могла сдѣлаться опасною. Нѣкоторые друзья имперіи желали для нея поэтому оппозиціи болѣе многочисленной, хотя умѣренной, а главное, не враждебной династіи.