Французская фантастическая проза

Я смешался с местным населением, никому не раскрывая тайны своего происхождения. Мне удалось выменять тогу на этот дикий перголийский наряд, который оскорбляет мое чувство прекрасного. В считанные дни я выучился перголийскому наречию, а затем стал предпринимать попытки проникнуть в среду ученых, которая составляет там настоящую элиту. Счастливый случай помог мне. Я сумел наняться слугой в дом одного из членов перголийской Академии наук. И там я узнал, что попал — о всемогущая наука! — не только в эпоху Джинг-Джонга, но, более того, в тот самый момент, когда он возвращался из своего путешествия во времени. Предвидя твои замечания, напомню, что прошедшее время я употребляю здесь чисто условно, только чтобы не раздражать тебя, а на самом деле мне следовало бы сказать «когда он вернется из путешествия». Помнишь, когда я говорил Джинг-Джонгу о возможности нашей встречи в будущем, этот коротышка справедливо заметил, что, если бы ему доводилось встречать меня в Перголии, то он бы об этом помнил? Так вот я все-таки виделся с ним в Перголии, только это после нашей встречи здесь, после его путешествия в прошлое, то есть в Бадари, и после его возвращения оттуда. По этой причине он ничего и не мог помнить, ибо встрече нашей еще только предстоит произойти в его будущем. Понятно ли я выражаюсь?

Продолжай, — ответил я, залпом опорожнив свой бокал.

— О чем бишь я? Ах да! Так вот, стало быть, я оказался в будущем в момент возвращения Джинг-Джонга. Незабываемый миг, ко да он узнал меня и — следи внимательно за моими словами! — понял, что, хотя мы с ним дважды имели случай видеться в твоем веке (дважды потому, что совсем скоро мы свидимся во второй раз), он во время нашей второй встречи еще ничего не знал, что в Перголии мы уже виделись (по отношению ко мне, но можно сказать также «еще увидимся», и это будет по отношению к нему) одиннадцать тысяч лет спустя (прошу прощения за неловкий оборот). Однако я-то об этом прекрасно знал, и в результате сумел обвести его вокруг пальца!

— Но как же… Как же. бормотал я.

— Да, понимаю, все эти временные отношения сразу постичь нелегко, но постарайся, прошу тебя. Повторяю, сейчас мы вновь увидимся с ним. Мне это известно, поскольку он сам, ослепленный гневом, проговорился об этом в двадцать девять тысяч сто пятьдесят третьем году. Сегодня он не знает, что я присутствовал при его возвращении в город Бала. Однако, когда эта встреча в Перголии, уже пережитая мною в моем прошлом, сбудется наконец и для него, он осознает, что сегодня я был в курсе всех обстоятельств нашей грядущей встречи и потому сумел перехитрить его. Так оно, кстати, и произошло в дальнейшем, и он горько упрекал меня за вероломство. Но не потерял ли ты нить моей мысли?

— Продолжай. Мне примерно ясно, что ты имеешь в виду.

— Итак, Джинг-Джонг вернулся домой. Разумеется, я поначалу затаился. Этот предатель делал свой доклад на заседании Академии наук в доме моего хозяина. Спрятавшись за шкафом, я прослушал все от начала до конца. О, сын мой, что за гнусные замыслы кипят в мозгу этих извращенных людей и какие неисчислимые бедствия сулят они моей родине Бадари!

Конечно, я рад был узнать из его доклада, что мое путешествие окончится благополучно. Дело в том, что Джинг-Джонг прибыл в Бадари чуть позже того момента, когда я вернулся. Здесь я решительно сомневаюсь, чтобы ты был способен уловить всю тонкость положения. Должен признаться, впрочем, что и у меня самого слегка путаются мысли… Но это ничего. Повторяю, мне было лестно услыхать, да еще из уст моего соперника, известие о счастливом завершении предприятия, еще не начатого мною к тому времени, и о событии, которое по сей день остается неизвестным ему самому. Но хватит об этом: мне жаль тебя. Одним словом, все окончилось как нельзя лучше.

Итак, я рассказывал тебе о сообщении Джинг-Джонга. Он красочно описал прелести бадарийской цивилизации, рассказал о счастливой, безмятежной жизни и о глубокой мудрости немногочисленных обитателей моей страны. Говоря о бескрайних просторах Бадари, он сравнивал ее с Перголией, страдающей от скученности и перенаселения. Это для них самое больное место. Бездумно размножаясь, как велит им слепой инстинкт, и не заботясь о будущем, перголийцы в итоге оказались в страшной тесноте, подобно крысам, что в мое время кишели в кое-каких зарубежных странах. Их земля не в силах прокормить всех живущих на ней. Об этом я догадывался и раньше и, к несчастью, оказался прав. И вот эти треклятые перголийские ученые замыслили дьявольски хитрый план: направить в прошлое войска и покорить Бадари.