Французская литературная сказка XVII – XVIII вв.

— Что вы убиваетесь день-деньской? — говорила она Скорлупке. — Ведь слезами делу не поможешь. Дни сменяют друг друга, но один на другой не похож. Я вам советую запастись терпением, потому что, как говорится, терпение и труд все перетрут. Быть может, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Недаром в песне поется, что нет ничего лучше хорошего мужа, хотя все знают, даже самый лучший ничего не стоит. Но, как известно, один в поле не воин, да к тому же на всякую старуху бывает проруха. Брак — это как азартная игра, и неизвестно, где найдешь, а где потеряешь. Как говорила моя крестная, пощупайте одного, укусите другого и выберите худшего. Каков бы ни был ваш суженый, постарайтесь его подстричь под свою гребенку, но при этом помните, что всякому овощу свое время, и не стреляйте из пушек по воробьям. Если вы в дальнейшем не будете довольны своей судьбой, то впору вам напомнить, что сама себя раба бьет, коль не чисто жнет. Как известно, на всякого мудреца довольно простоты, но не забывайте, что лиха беда начало. Конечно, слушая меня, вы скажете, мол, чужую беду руками разведу, но ведь все равно никто еще сухим из воды не выходил. Так или иначе, я утверждаю, что у страха глаза велики, а конец — делу венец, и не скажи «гоп!», пока не перескочишь.

Болтушка была готова часами разговаривать [169]на такую увлекательную тему, но принцесса, которая в отличие от многих, не забавлялась, слушая глупости, приказала ей замолчать.

Наконец наступил день этой роковой свадьбы. Все музыканты города были приглашены во дворец, а поварята не поспевали снимать пену с кипящих котлов и вертеть вертела. По этому торжественному случаю улицы были подметены, и на них толпился народ, чтобы поглядеть на красавицу невесту и урода жениха. Все радовались предстоящему празднику, или, во всяком случае, казалось, что радуются, печальной была только бедная Скорлупка. Она покорно сидела, пока ее причесывала Болтушка, но была не в силах произнести ни слова. Сейчас ее, невинную жертву, поведут к алтарю, и она, не позволив себе даже вздохнуть, вынесет все до конца.

Свадебный кортеж двинулся из дворца в следующем порядке: впереди всех был принц Хек, он сидел верхом на своем скате и его сопровождала многочисленная свита.

Следом показался нос короля, который величественно несли двое его пажей, а вокруг шло пятьдесят человек, роскошно одетых, — это были самые умелые мастера щелчков и, да будет нам позволено так выразиться, не переставая, прямо на ходу, щелкали королевский нос. Это придавало всему шествию величественность и великолепие, доселе не виданные.

Затем шел сам король, ведя под руку несчастную Скорлупку. Принцесса вызвала восхищение всех зевак. Каждый восклицал: «Ах, какая красавица! Ой, какая жалость!» Улицы прямо гудели от этих возгласов.

Кортеж замыкали музыканты, игравшие кто на чем горазд. Были тут и флейты, и барабаны, и флажолеты, и корнет-а-пистоны, и простые свистки, и колокольчики, и морские дудки, и бубенчики, и гитары, и рупора, и всякие другие инструменты, звуки которых сливались в самую прекрасную в мире гармонию.

Свадьба неуклонно продвигалась вперед. Она приближалась уже к собору, как кто-то закричал: «Ой, глядите, летят журавли!»

Тут уместно будет сказать, что каждый год в течение шести месяцев над этим королевством пролетало такое количество журавлей, что воздух ими кишмя кишел и часто даже не было видно солнца.

А в этот год журавли почему-то долго не прилетали, что заставляло стариков говорить, будто королевству грозит великое несчастье.

Поэтому, как только послышались крики: «Летят журавли!», каждый, кто был на улице, радовался, задирал голову и подтверждал: «И правда, вон они летят!»

Король отличался безумным любопытством, известно, что это слабость всех великих людей. Он остановился и захотел, как и все, поглядеть на журавлей. Но из-за крайней длины своего носа он был не в состоянии задрать голову, и это его ужасно огорчило.

Знаменитый инженер, который случайно оказался рядом, предложил подпереть ворот, на котором был накручен королевский нос, огромной вилой, и с ее помощью поднять его. Так как этот инженер был еще и великим физиком, он сразу сообразил, что таким способом королевская голова откинется назад, и король сможет любоваться журавлями, сколько его душе будет угодно. Предложение сочли очень дельным, и придворные тут же принялись его осуществлять.