Французская любовь. Как это бывает

Утром я проснулся поздно. Вдруг до боли почувствовал каким-то шестым чувством, что один. На кухонном столе лежала записка, написанная быстрым неровным почерком.

«Я не стала будить тебя. Не люблю сцен прощания. Как-то я не нашла времени сказать тебе добрые слова за то, что ты мучился со мной на болоте. Вот теперь говорю. Говорю.

И вчера я не сказала, что ночью ты был очень бережный и нежный со мной. Я не сумасшедшая как ты наверно подумал в начале, мне просто было очень больно. Мне и сейчас больно. Я тебе еще много, что хотела сказать мой хороший, но не буду. Я не буду привыкать к тебе. Я как собачка, которую так просто приручить, чем-нибудь вкусненьким. Ее приручишь и она днями, вечерами будет приходить, и стоять у дома. В дом нельзя, а она не понимает что нельзя. Я кошка, я собачка, я очень домашняя и ручная, я бы наверно любила тебя очень сильно очень, очень поверь. но нам больше не нужно видеться. Никогда! На чужом несчастье своего счастья не построишь. Может Света нас простит. Ты просто все забудь. Ведь это был только сон, наш сон. Нам нужно только обязательно поверить, что это был сон.

Милый! Эти капли от слез на бумаге все портят, я не буду переписывать. Простите меня со Светой вместе. Мне так хотелось тепла. Немножко счастья, когда шел дождь. Немножко счастья. До свидания, то есть прощай. Твоя Маша».

На следующий день, это было воскресенье, приехала сестра из лагеря. Сидела со мной, участливо поглядывая на меня, вкусно готовила, ухаживала, а я сидел мрачный в кресле и не отвечал на ее вопросы. Она сказала, что я стал «черный».

Может быть.

Человеку нужно порой доли секунды, что бы принять решение в сложной ситуации, мне потребовались две недели.

В глубине души я еще надеялся на чудо, на встречу. Но чудо не произошло. Она исчезла из моей жизни также внезапно, как и появилась. Она ушла в неизвестность, и я совершенно не представлял, где ее искать. Что-то у меня надломилось. Может, она приворожила меня. (В моей жизни был такой случай. Однажды когда я жил в Чулыме, Надя Медведева тайно и безуспешно пыталась меня приворожить. Она была очень хорошая, но немножко наивная и с ребенком. Ночью она состригла немного моих волос с виска и сожгла в печке. Что-то бормотала, так, что я проснулся и был напуган). Впрочем, эта страница давно осталась в моем прошлом.

Мои чаяния, что Маша подаст весточку, не сбылись, и я удрученный отправился в 25 больницу, в надежде узнать что-то еще о ней. Измотанные врачи скорой помощи смотрели на меня как на пустое место. Никто не хотел со мной говорить. Возможно, я не умел найти к ним подход. Я пошел к их начальнице. Заведующая отделением была грузной женщиной и на переносице у ней покоились уродливые очки с толстыми плюсовыми стеклами. Она была очень рассержена моим появлением, видимо кто-то здорово насолил ей перед моим приходом.

– Разве ничего нельзя сделать? – почти умолял я.

– Нет. Посадить на три часа человека и искать вашу потерянную, я не могу.

– Может, я сам дайте журналы регистрации

– А вы знаете, что такое врачебная тайна, вот если бы вы были из милиции.

– Я не из милиции

– Тогда до свидания.

Ниточка оборвалась. Я был очень удручен. Что я еще знал про мою «потеряшку». Совсем немного, если не сказать ничего. В голову совсем ничего не приходило. Была еще правда слабая зацепка про кроссовки. Найти ее парня. А что делать! Я отправился в комитет молодежи при райисполкоме. Молодой, но чинушный комсомольский работник, со смешной фамилией Козлодой смотрел на меня свысока, долго куражился, но удивительно быстро нашел список тех, кому давали кроссовки в этом квартале. Бумага лежала в первом ящике, и видимо он недавно ее смотрел. Переписать 9 фамилий и адресов, в блокнот не заняло много времени. Это была уже ниточка. Не мешкая, я отправился на поиски в тот же день. Я не знал даже имени того, кто мне был нужен. Это сильно осложняло мою задачу. По первому адресу открыл парень моего возраста. Лицо его было обожжено, но не сильно и эти шрамы совсем не портили его, а напротив, придавали черты мужественности. Выхода не было, я представился, что из комитета молодежи. Что бы завязать разговор поинтересовался как у него дела. Разговор наш не заладился.

– Кроссовки подошли?

– Да! – Он криво усмехнулся.– Возвращать не собирался.

– А как вообще дела, – вымучил я фразу из того что пришло первым на ум.

– Спасибо. У меня все хорошо, – вяло вымолвил он.

– Ни каких проблем? – настойчиво продолжил я.

– Нет. Ни каких.

– Так не бывает.

– Бывает.

Мы помолчали. Я чувствовал, что ошибся адресом. У него все нормально с головой и этот парень явно не может быть тем, кто мне нужен, но какая-то сила непреодолимо держала меня, и не мог уйти.

– Все у вас? – спросил он, со скучным лицом, пытаясь прекратить разговор.

– Не хочешь говорить? – не сдавался я.

– А зачем?

– Расскажешь, легче станет.

– Не думаю.

– Проверено.

– Это надо доверять, тому с кем общаешься.

– Я не внушаю доверия.

– Вы же не были там.

Да эта фраза просто была убийственной. Ответить на нее было нечего. Мы помолчали, обменялись долгими взглядами.

– А если бы был?