Французская новелла XX века. 1940 – 1970

Уцепившись за перила, он начинает подниматься: второй этаж. Она здесь живет? А почему бы и нет? Вероятно, переехала из пригорода. Ведь она не хотела там оставаться. Третий. Интересно, а как ее отец? Там, в магазине, мальчик хотел задать один вопрос. Но в эту минуту появилась она, и он не успел ничего сказать. Да это и не важно. Он догадывается, что это за вопрос. Вот уже десять лет, как он на него отвечает, и у него даже вошло в привычку всякий раз касаться пальцами своих век, да, десять лет. «Тоже десять?» — наверняка спросил бы Серж. Четвертый этаж. Да, тоже: была чудесная охота, лес — весь в золоте, местечко называлось «На четырех ветрах». Там было много елей, очень много. Выстрел раздался из гущи кустарника. В его глазах, как в оконных стеклах, разбилось солнце, и он упал в его осколки. Пятый. А ведь праздничная ночь тоже длится и длится. «Из вас может выйти неплохой учитель», — говорил отец Ирэн. В то время они преподавали в одном и том же лицее, он — только начинал работать, и отец Ирэн, преподававший гимнастику, пожалуй, единственный с самого начала хорошо к нему относился. Чему он может научить? Разве что науке видеть руками. Он чувствует под рукой лепную овальную фигуру. Что это — плод? Пространство становится плотью. Он останавливается: а если здесь несколько дверей? «Тогда наудачу», — думает он. Пальцы скользят по лепному орнаменту, дверной табличке. Он распрямляет их, потом сжимает в кулак, опять похоже на овал, а значит и на ее лицо, так он привык. Вот это праздник! Плод и женщина. Все нынче удача, близкий берег, блеск рождественских свечей. Ирэн? Он стучит. Шаги. Дверь скрипит, открывается. Ирэн? Он делает шаг вперед. Взмахивает рукой — пустота. Шарит вокруг, потом вытягивает руку вперед. Наконец обе его руки принимают горизонтальное положение. Палка падает. Когда же кончится эта пустота, и откуда это безмолвие? Здесь что, комната? Он на что-то наткнулся. На что? Никого нет? Он кричит: «Есть здесь кто-нибудь?» Шорох слева.

— Кто здесь? Ирэн? Это вы? Ирэн, это ты? Это ты, Ирэн?

— Да, это я…

ЖАН-ПЬЕР ШАБРОЛЬ (Род. в 1925 г.)

«Родной край для меня — насущное понятие», — говорит Шаброль. Он любит свою «малую родину» — Севенны, знает жизнь и заботы обитателей деревушки Шамбориго (департамент Гар), откуда издавна ведет свое происхождение его крестьянская семья. Родители Шаброля получили образование и всю жизнь учили грамоте детей севеннских крестьян и шахтеров. С шахтером Боффи, коммунистом, Шаброль подружился еще в юные годы. В лицейскую пору вместе со сверстниками он боролся с фашизмом. Лейтенант армии Сопротивления Шаброль участвовал в освобождении Алеса и Нима от немецко-фашистских захватчиков.

После войны Шаброль — в Париже. Здесь он учится рисованию, вбирает опыт классиков и современников: Рабле, Дидро, Гюго, Золя, Ренара, Шарля-Луи Филиппа, Мак Орлана, Арагона. Шаброль рано пришел к убеждению, что писать надо для народа. На рубеже 40–50-х годов он начал сотрудничать в «Юманите», печатал очерки, рассказы, репортажи, сопровождая их своими рисунками.