Французская рапсодия

Я закрываю глаза и не могу представить себе лица Алена. Оно от меня ускользает. Так бывает, когда стараешься вспомнить какую-нибудь фамилию – вроде бы вертится на языке, а назвать не можешь. Он был брюнет, с длинными волосами, закрывающими шею. По-моему, он был в меня влюблен. Но, поскольку я была девушкой ЖБМ, никогда не пытался даже намекнуть, что я ему нравлюсь. Он подарил мне сорокапятку «Голубых слов» Кристофа. Ален обожал эту песню и считал, что она дала рождение всему направлению «новой волны». Никто в группе с ним не соглашался. Я потом много раз слышала ее по радио и телевизору и думаю, что он не так уж ошибался: в песне и правда есть что-то чистое и холодное, какая-то внутренняя решимость. Кристоф явно опередил свое время. А может, это был просто подарок, а Ален вовсе не был в меня влюблен. Давно все это было. Еще одно лицо напрочь стерлось у меня из памяти – парня, который играл на синтезаторе. Вот его я вообще не помню, даже смутно; вроде он был блондин… Или шатен? И как его звали, забыла. Зато помню Стэна Лепеля, который тогда был никакой не Стэн, а Станислас. Но его я несколько раз видела на фотографиях, в том числе на прошлой неделе в газете «Монд». Они напечатали статью, посвященную его инсталляции в виде гигантского мозга в саду Тюильри. Он сильно изменился. Стал коротко стричься, а раньше носил длинные кудри. И кожаные браслеты на запястьях. Вот уж не думала, что он сделает карьеру в современном искусстве; он всегда говорил, что учится в художке только ради родителей, которые считали, что их помешанный на музыке сын должен получить хоть какое-то образование. Может, он и правда хорошо рисовал, но живопись его совершенно не интересовала. Его фишкой всегда были ударные. Он наизусть знал имена всех великих барабанщиков, оставивших свой след в истории рока, и даже позволял себе высказывать сомнения в таланте ударника «Роллинг стоунз» Чарли Уоттса. Если кто из наших и мог рассчитывать на настоящий успех в музыке, так это он. Он и еще, конечно, Воган, который был тогда толстым пареньком с детским выражением лица, что особенно подчеркивала его стрижка под горшок. Вел он себя тихо и скромно.