Французская революция, Бастилия

Между прочим, есть нечто удивительное в том, как долго держится прогнившее, если его не потрясти как следует. Поколения за поколениями видят, как оно продолжает держаться, "отвратительно притворяясь живым организмом", хотя жизнь и правда давно отлетели от него. И все из-за того, что люди неохотно бросают торные пути, чтобы вопреки лености и привычке к покою вступить на новую дорогу. Поистине, велика власть существующего, и не в том ли и весь вопрос, как часто ускользает оно от глубокомысленных теорий и является пред нашими глазами в виде какого-нибудь определенного, неоспоримого факта, благодаря которому живут и работают люди или жили и работали в прошлом. Что же тут удивительного, если стремятся люди продлить ему жизнь и неохотно, с сожалением с ним расстаются, когда становится оно злобным и ненадежным. Будь же предельно осторожен, безоглядный энтузиаст! Рассмотрел ли ты хорошенько, какую роль играет привычка в нашей жизни, какой дивный мост, образованный всеми нашими знаниями и достижениями, поддерживает нас над бездной неведомого и недоступного, подумал ли ты о том, какой бездной является само наше существо, которое, точно аркой, окружено тонкой корочкой привычек, заботливо и с трудом возведенной?

Но, если "каждый человек (писал один автор) заключает внутри себя сумасшедшего", как тогда рассматривать общество в целом - общество, которое в своем самом обычном состоянии зовется не иначе как "обыкновенное чудо нашего мира"? "Без этой коры привычек (продолжает тот же автор), лучше сказать системы привычек, то есть определенных путей, способов действия и убеждения, общество вообще не могло бы существовать. Только благодаря этой системе оно и существует, а уж худо или хорошо, это другой вопрос. Именно в этой системе привычек (благоприобретенных или унаследованных, как вам будет угодно) и заключается истинный кодекс законов и конституция общества. И пусть этот кодекс не писан, но ему нельзя не повиноваться. То же, что мы называем писаными законами, конституцией, формой правления и т. д., не есть ли все это миниатюрный слепок, напыщенно выраженное резюме этого неписаного кодекса? Есть? Увы, скорее, нет, и только стремится к тому, чтобы быть! Вот это-то расхождение и порождает бесконечную борьбу". Добавим в том же духе, что, к несчастью, иногда эта вечно продолжающаяся борьба заканчивается тем, что кора привычек, подобно земной коре, вдруг дает трещину, и из-под нее вырывается огненная лава, которая все затопляет и поглощает. Кора сметена и разрушена, и вместо цветущего и зеленеющего мира пред нами дикий, сумбурный хаос, который, пройдя через борьбу и смуту, должен затем преобразоваться в другой мир.

С другой стороны, допустимо следующее утверждение: если вы столкнулись с ложью, подавляющей вас и пытающейся господствовать над вами, вы обязаны уничтожить ее. Надо только хорошенько обдумать в каком состоянии духа вы станете это делать: очень важно, чтобы это были не ненависть или себялюбивое и безрассудное применение насилия, важно, чтобы это было благородное, святое горение, обязательно связанное с милосердием. А иначе вы бы заменили старую ложь новой, вместо старой несправедливости создали бы новую, по собственному образцу, а ведь несправедливость всегда рождает ложь. В конце концов дела обстояли бы еще хуже, чем вначале.

Так уж устроен наш с вами мир, что живут в нем одновременно нерушимая надежда на лучшее будущее и нерушимое стремление сохранить все, как было раньше, вечно спорят друг с другом новаторство и консерватизм, попеременно беря верх в этом споре. Между тем как то "демоническое", что таится в каждом из нас, только и ждет, чтобы хоть раз в тысячу лет вырваться наружу! Об одном только, пожалуй, приходится пожалеть, наблюдая этот старый спор, так напоминающий классическую битву "пылающих ненавистью амазонок и юношей-героев", которая, как известно, закончилась объятиями, - о том, что уж очень он порывистый и страстный! Ведь стоит только консерватизму одержать в этом споре победу (а что тут удивительного, если консерватизм находит мощную поддержку в нашей лености и стремлении к покою), как он уже намерен сидеть в кресле победителя целый век, тиранически подавляя всякую несговорчивость, стараясь совершенно уничтожить своего противника. Вот и приходится погребенному под толщей земли противнику, подобно мифическому Энцеладу, потрясать всю Тринакрию[92] вместе с Этной, чтобы получить хоть один глоток свободы.