Французская Советская Социалистическая Республика

— Нет, вот этого не надо, — твердо ответил я. — Не вдаваясь в детали, нужно заявить, что советское правительство рассматривает это как начало, повторяю, начало очередной антисоветской кампании, оркестрованной ЦРУ через французские спецслужбы, и потребовать немедленного освобождения Федорова.

Тут посол слушал внимательно. Я продолжал:

— Они могут выслать Федорова из Франции в 24 часа. Этому мы помешать не можем. Но если они намерены держать Федорова под стражей, то мы немедленно примем соответствующие меры. Намекните, они поймут. Иначе завтра же в Москве арестуют какого-нибудь крупного французского бизнесмена за сбор секретной информации. И народному суду будут представлены неопровержимые свидетельские показания. Пусть не сомневается.

Я тоже распалился. В конце концов — охренели французы! Вторые сутки держат полковника советской разведки в тюрьме. Я не могу этого им позволить. Хамство какое!

— Но вы отдаете себе отчет, — тихо и co значением спросил посол, — что вы тормозите — не хочу сказать, срываете, тормозите подготовку визита на высшем уровне?

— Визита не будет, — ответил я.

Воцарилась долгая пауза. Посол не отводил от меня пристального взгляда. Он не понимал: блефую я или просто много знаю.

Признаться, я несколько погорячился. Вернее, употребляя термин Ильи Петровича, «взял на себя». Предрешать такие вопросы меня никто не уполномочивал. Я остро сыграл. Посол мог настучать в МИД. И тогда? Но рискнет ли посол? Вдруг я впрямь достаточно осведомлен? Ведь меня командировал Секретариат ЦК.

В общем, поживем — увидим. Я поставил себя под удар. Однако чутье мне подсказывало, что визит на высшем уровне не состоится. По причине нецелесообразности. И потом — мы уже запустили свою машину. Надвигались времена, когда не политика диктует действия, а действия определяют политику.

Федорова из-под стражи не освободили. Просто на следующий день его привезли в аэропорт Орли и под охраной полицейских посадили в рейсовый самолет Аэрофлота, который через 15 минут улетел в Москву.

Молодец посол! Это надо было уметь провернуть! Ведь когда я приводил послу свои соображения, то был открытый текст, а открытым текстом говорить с заместителем министра иностранных дел Франции не рекомендовалось. Французы могли очень сильно обидеться и наплевать на наши ответные меры. В конце концов, давая ход делу Федорова, они предвидели наши встречные акции. Нет, значит посол козырнул чем-то очень серьезным, раз они резко пошли на попятный.

Я догадывался, чем козырнул посол, ибо сам вручил ему эту карту. Французы исходили из того, что обеим сторонам очень важно подготовить визит на высшем уровне. А посол знал, что визита не будет — он мне поверил и мог себе позволить идти на обострение. Такой ход для французов был неожиданным, и они отступили. То есть мы их переиграли крапленой колодой, но ведь надо было ее изящно перетасовать. Молодец посол, показал дипломатию высшего класса!

Тем не менее в прессу эта история попала. Газеты не только сообщили о высылке директора парижского агентства Аэрофлот, но и приводили красноречивые подробности. «Либерасьон» опубликовала фотографию Федорова в наручниках с подписью: — «Русский полковник Главного разведывательного управления схвачен с поличным. В кармане его плаща найдена микропленка с чертежами сверхсекретного французского истребителя „Мираж-2500“». «Фигаро» набрала на первой полосе крупным шрифтом: «Доколе советские шпионы в Париже будут чувствовать себя безнаказанно?»

Я буквально ликовал. Мой компот удался на славу! Французам будет чем полакомиться на десерт.

Объясняю. Затевая эту интригу, я меньше всего думал о том, чтобы подбросить ДСТ работенку. Конечно, надо было сконцентрировать внимание французской контрразведки на определенном объекте, чтоб они не совали нос в другие щели. Все это так. Однако согласитесь: ломать голову над их выполнением плана «по отлову шпионов» — не моя забота. Решающий момент операции был не в том, чтобы подставить Федорова, а в том, чтоб его тут же освободили. Разумеется, такой оборот дела вызвал гнев французских контрразведчиков. Действительно, люди трудились в поте лица, старались, выслеживали, схватили — и спрашивается, ради чего? Чтоб под ручки отвести советского шпиона к самолету? Есть повод для возмущения? Бесспорно. И это возмущение выразилось в том, что в газеты попали материалы, которыми располагало только ДСТ. В данном случае не в интересах правительства было информировать общественность. Значит, ДСТ объявил войну политиканам, сорвавшим удачную акцию. А война с правительством — дело затяжное. Заодно будут сводиться старые счеты между контрразведкой и Министерством иностранных дел. Словом, моего компота им хватит надолго.

У нас же под шумок развязывались руки.

6