Французская вдова

– Добрый день, господа! – жизнерадостно воскликнул вновь прибывший, расшаркавшись перед смутившейся Аделаидой Семеновной. У него были дерзкие глаза и подбородок с глубокой ямочкой. – Зубов сказал, что я найду вас здесь. И я отправился искать! Приятно познакомиться, Дмитрий Сударев. Очень, очень интересные вещи собраны здесь, на этих полках. У некоторых из них, как я узнал, изумительная история.

– Мы уже уходим, брат, – сказал Тарасов, пошевелив носом. – Наше время истекло.

– Но мы ведь еще даже не познакомились!

Сударев улыбался улыбкой хама, прикидывающегося наивным простачком.

– Федор Буколев, – первым протянул руку Федор. Ему казалось важным со всеми здесь закорешиться.

Тарасов подчинился его настойчивому взгляду и тоже поздоровался за руку, невнятно пробурчав свою фамилию.

– Нам рассказывали о ваших подвигах, – заметил он с некоторым вызовом. – Про люстру и гипотетические кофемашины.

– Это так… великодушно! – пискнула Аделаида Семеновна, увлажнившимися глазами глядя на Сударева.

«Манипулятор хренов, – неприязненно подумал Федор. – Женщины отчего-то обожают таких слащавых опереточных красавцев. Может быть, он втайне мечтал блистать на сцене, но не вышло?»

– Это Петр Валерьянович меня раскрутил на люстру! – хохотнул Сударев. – Он только с виду такой невинный, а на самом деле хитрец. Ох, хитрец! Мы с ним случайно столкнулись в «Бедном Йорике»… Это театральный ресторанчик тут неподалеку, – пояснил он, глядя на Федора. Вероятно, считал, что Тарасов и так знает про ресторанчик. – Слово за слово, Валерьяныч мне начал про театр рассказывать, я уши и развесил. Выпили, закусили, а потом – мама дорогая! – я уже, оказывается, поообещал люстру в дар театру преподнести. Но – не жалею! Ни капельки не жалею. За это получил доступ в святая святых.

– Это в гримерку к Марьяне Гурьевой, что ли? – развязно спросил Тарасов, который, оказывается, совершенно не умел держать себя в руках.

– Очень некрасиво, молодой человек, – высоким учительским голосом оборвала его Аделаида Семеновна. – Дмитрий от чистого сердца!

– Ну простите, – тотчас покаялся режиссер, причем совершенно неискренне.

– Да ничего! – махнул рукой Сударев. – Времена такие настали. Во всем подозревают умысел, люди испортились, верить никому нельзя… Я не в претензии.

– Святой человек, – пробормотал Тарасов. – А что там с Петром Валерьянычем на премьере «Узницы короля» приключилось? Говорят, плохо ему стало?

– Да, переволновался старик, – улыбнулся Сударев. – Уж больно Марьяна Гурьева ему по сердцу пришлась. Беспокоился, как у нее роль пойдет.

– Вон оно что! – протянул Тарасов. – А я думал, это потому, что браслет сперли.

– Какой браслет? – изумился его собеседник. Глаза его невинно голубели. – Марьянин? Да какое же отношение Возницын к нему имеет? Это вещь личная, не из реквизита театра. Чего ему переживать?

Не успел он договорить, как фойе наполнилось девичьим щебетом, и в помещении появилась стайка молодняка.

– Дмитрий Андреевич! – заверещали девушки, бросившись к Судареву. В руках у них были книжки. – Автограф можно попросить? Ой, и мне тоже! И мне!

– Заметь, его зовут Дмитрий, – вполголоса сказал Тарасов Федору. – Митя.

– Но он не похож на щуплого паренька, – ответил тот. – Твой оператор говорил, Митя был щуплым.

– Ну мало ли кто что говорил! Не обязательно верить моему оператору. Может, он и есть убийца? Пойдем отсюда, пока не поздно.

Поблагодарив любезную Аделаиду Семеновну и помахав рукой облепленному юными созданиями Судареву, сыщики ретировались и через минуту вновь оказались в знакомом коридоре за кулисами. Возле доски объявлений стояла невысокая коротко стриженная женщина в брюках, мужской клетчатой рубашке и кроссовках. Фигура у нее была никудышной, и лицо, когда она повернула его к ним, показалось Федору откровенно некрасивым.

– Привет, Катюня, – поздоровался Тарасов с преувеличенной веселостью. – Давненько не виделись.

– Привет, – женщина скользнула насмешливым взглядом по Федору и перевела его на Тарасова. – Да уж, давненько. Как раз с тех пор, как я написала разгромную статью на твой спектаклишко.

Федор тут же понял, что Катюня не нравится ему категорически. Журналистка! Нахальная, невежливая и необаятельная. С ним даже не поздоровалась. Разговаривает так, словно его тут нет.

– Слушай, – Тарасов льстиво посмотрел на Катюню, шагнул к ней и по-свойски взял ее за пуговицу, – ты ведь была здесь на премьере «Узницы короля»?

– Ну была.

Катюня сощурила глаз, будто прицеливалась перед выстрелом.

– Ты видела в тот вечер кого-нибудь из убитых девочек?

– А ты что, Тарасов, сыщиком заделался? – журналистка дернула плечом.