Французская вдова

– Вызвался помогать, – проворчал Тарасов. – Скажи лучше, ты меня вынудил. Застал практически врасплох.

В этот момент зазвонил его мобильный.

– Алло! – грозно сказал режиссер, прижав трубку к уху. И немедленно снизил тон. – Да, Марья Степановна, я вас внимательно слушаю. Что? Да, вонь! Я просто не успеваю чистить клетки. Хомяков слишком много… Если бы я не любил животных, Марья Степановна, я бы завел одного-единственного хомяка и кормил бы его картофельными очистками. А я трачу большие деньги на травяные гранулы и плющенный горох. Хорошо, я буду вам очень благодарен, очень.

Он отключился и с подозрением посмотрел на Федора, предполагая, что тот немедленно начнет издеваться.

– Слушай, Андрей, – серьезно сказал Федор, впервые, кажется, назвав режиссера по имени. – Ты можешь как-нибудь раскрутить Марьяну Гурьеву на откровенный разговор? Ну, не знаю… Пообещай ей роль, приударь за ней… Нам нужно срочно выяснить, откуда у нее браслет Лернер и играет ли он какую-нибудь роль в нашем деле.

– Ладно, – ответил Тарасов, – я что-нибудь придумаю. В конце концов, я человек творческий, у меня прекрасное воображение. По ночам меня мучают фантазии…

– Попробуй связаться с реквизитором, – перебил его Федор. – Если будет надо, мы подъедем к нему домой.

– Это вряд ли, – засомневался Тарасов. – Валерьяныч, насколько я помню, человек суровый и скрытный, в гости к нему не напросишься. Хотя раньше я не пробовал. Ладно, с ним тоже разберусь.

– И на тебе Зимин, – напомнил Федор, доставая из кармана все имеющиеся в наличии записки и придвигая их поближе к режиссеру.

– А ты что будешь делать? – ревниво поинтересовался тот.

– Подниму криминальную хронику, – ответил Федор. – Думаю, начинать нужно с тех происшествий, которые случились в городе недели за две до убийства Светланы.

– Но ты же не знаешь, что искать, – резонно возразил Тарасов.

– Ну да, не знаю. Но вдруг что-то покажется мне странным или подозрительным? Игнорировать последнюю записку я бы не стал.

Федор отложил ложку и с жадностью посмотрел на эклеры, которые официант торжественно поставил на середину стола.

– А тебя не интересует автор записок, которые нам подбрасывают? – Тарасов почесал свой кривой нос. – Ведь если бы удалось его поймать, мы бы вытрясли из него всю информацию разом.

– Потратим время, чтобы его выследить, а он окажется каким-нибудь полоумным Серафимом Павловичем или доходягой-уборщиком. Я видел одного со шваброй на первом этаже, в чем только душа держится. Нет, на Зорро мы не можем позволить себе расходовать силы. Пусть Зимин расходует. Не забудь только записки ему передать.

– Не забуду, – пробормотал Тарасов.

Если бы Федор знал его дольше и ближе, он сразу уловил бы ту особую нотку в его голосе, которая появлялась тогда, когда режиссер говорил неправду. Но Федор, конечно, ничего не заметил и, когда они прощались, сильно и твердо пожал напарнику руку, полагая, что тот выполнит все, что они наметили, без всяких выкрутасов.

* * *

Вечером он позвонил Марине. Вроде бы как отчитаться о проделанной работе, но на самом деле чтобы услышать ее голос. Их расследование продолжалось уже две недели, и у него вошло в привычку хотя бы раз в день беседовать с ней на самые отвлеченные темы. Обычно разговор начинался с расследования и им же заканчивался. Но в середине они могли болтать о чем угодно, и от этой болтовни у Федора душа будто бы увеличивалась в размерах. Ему хотелось летать, прыгать – двигаться! Хотелось сделать что-то доброе, сказать кому-нибудь ласковые слова.

Однажды они с Мариной проговорили до полвторого ночи, и Федор, переполненный эмоциями, почувствовал неодолимое желание на кого-нибудь их выплеснуть. Позвонил Тарасову и горячо поблагодарил его за помощь в расследовании. Заспанный Тарасов немедленно послал его к чертовой матери, и лишь тогда Федор пришел в себя и вынужден был признать, что он здорово влип.

Ночами он лежал без сна, хотя караулить было больше некого, и думал о том, что со всем этим делать. Давно пора было выехать из квартиры Виктора, вернуться домой, но он медлил. Он убеждал себя, что не уезжает потому, что поблизости театр, под боком Тарасов… Но в глубине души знал: расследование совершенно ни при чем. Уехав, он потеряет прямую связь с Мариной. Сейчас, когда он – ее квартирант, их разговоры, так сказать, легальны. А что будет потом?

Может быть, расследование заглохнет, ничем не закончившись, и Федор потеряет с ней связь. Впрочем, он и так может ее потерять. Кажется, мать Марины при встрече говорила ему, что ее дочь с мужем собираются переезжать за границу. Что, если это правда?