Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Архиепископ присутствовал на заседании совета, созванного королевой для обсуждения проблемы — что делать с королем? Там же присутствовали Ланкастер, Кент и многие епископы. Ходили слухи, что король с королевой готовы примириться ^{1279}, но у Изабеллы явно не было таких намерений. По сути, и она, и ее советники уже решили низложить его, и обсуждению подлежал только способ, как это осуществить. ^{1280}Кое-кто (имена не указаны) предлагал пойти дальше и предать короля смерти на том основании, что он этого заслужил как плохой правитель, а кроме того, будучи живым, он всегда мог стать объектом внимания диссидентов, которые могут захотеть восстановить его на престоле; если это случится, предупреждали они, те, кто низверг его, будут беспощадно уничтожены. Однако никаких законных процедур для суда и казни короля не имелось, и большинство участников совета считали, что король никак не может быть виновен в измене самому себе. Мнения жестко разделились, пока Джон д'Эно не уладил дело, указав, что монарха, помазанника божия, казнить невозможно, и лучше всего будет низложить его и держать в заключении в надежной крепости до конца его дней. ^{1281}

Отсюда дискуссия перешла к деликатному вопросу: следует ли Изабелле соблюдать брачные обеты и сопровождать супруга в заключении, поскольку Эдуард уже умолял, заливаясь слезами, вернуть ему жену и детей ^{1282}, и существовало мнение, что место королевы рядом с супругом. Изабелла явно не желала ни возвращаться к Эдуарду, ни отставить Мортимера, и немногие были склонны заставлять ее, хотя некоторым церковникам все это не слишком нравилось. В конце концов, вспомнив о том, как Эдуард угрожал лишить ее жизни, постановили, что воссоединиться с ним Изабелле никоим образом нельзя, даже вопреки общественному мнению. ^{1283}

Роберт Брюс сдержал слово — пока длилось вторжение и на протяжении нескольких тягостных недель после него он не допустил никаких выпадов против Англии. Но все это уже кончилось, и королева хотела решить проблему с Шотландией раз и навсегда. Она прекрасно понимала, что у нее на руках предостаточно проблем и без конфликта на северной границе, и со свойственным ей реализмом осознавала, что нет никакого смысла поддерживать войну, которую в принципе невозможно выиграть и которая многие годы истощала казну и собирала жестокую дань человеческих страданий. Потому 26 декабря Изабелла назначила своих представителей, чтобы начать с шотландцами переговоры о мире.

31 декабря двор выехал из Уоллингфорда в Виндзор. ^{1284}

* * *

В начале января капитулировал наконец замок Каэрфилли — последний оплот власти Деспенсеров. ^{1285}В замке была обнаружена еще одна порция сокровищ Деспенсера, и 3 января Изабелла поручила Томасу из Лондона, одному из своих клерков, получить их от ее имени. ^{1286}

Теперь двор направился в сторону Лондона, по пути останавливаясь в аббатствах Чертей и Мертон. 2 января 1327 года в преддверии прибытия королевского кортежа было обнародовано воззвание, предупреждающее лондонцев, чтобы те соблюдали мир; а на случай, если они не намерены послушаться, всем спутникам королевы было приказано носить оружие, находясь в городе. ^{1287}

Изабелла и принц Эдуард вступили в Вестминстер два дня спустя. ^{1288} «И когда они явились, огромные толпы вышли встречать их, и приняли королеву и ее сына с великим почтением. И горожане поднесли королеве прекрасные подарки»,приветствуя ее как свою избавительницу. На протяжении следующих нескольких дней пошли «развлечения и пиры», ^{1289}а Изабелла между тем выяснила, что Эдуард оставил в казне 60 000 фунтов.

* * *

Сессия Парламента должна была состояться в Вестминстер-Холле 7 января 1327 года. Но королеву и ее советников не оставляли мучительные сомнения, будет ли законным собрание в отсутствие короля — а они очень заботились о соблюдении законности всюду, где это удавалось. По совету Истри ^{1290}, к королю в Кенилворт была направлена депутация, возглавленная Стратфордом и Бергершем, чтобы пригласить его на сессию, но он отказался. Автор из Лэйнеркоста утверждает, что Стратфорд и Бергерш попросили его предстать перед Парламентом, чтобы отречься добровольно, но Эдуард «решительно отказался от этого; напротив, он осыпал их проклятиями и презрительно заявил, что не желает являться среди своих врагов, а вернее, изменников». ^{1291}