Французская волчица — королева Англии. Изабелла

12 апреля королева Филиппа подала официальное прошение королю о предоставлении ей дополнительных источников дохода, так как имеющихся у нее средств не хватало на жизнь. В итоге она получила всего лишь одно поместье.^{1745} Однако в конце апреля ей наконец позволили обзавестись собственным хозяйством, хотя в вопросах снабжения она все еще оставалась зависимой от короля.^{1746} В том же месяце Изабелла, по-прежнему не желая ни на йоту поступиться своими богатствами, сама себе даровала владения, стоящие больше, чем те, которые она отдала Филиппе 12 февраля.^{1747}

13 апреля была обнародована вторая прокламация об измене Кента, согласно коей подлежали аресту все, кто говорил о несправедливости его осуждения, а также распространители слухов о том, что Эдуард II еще жив^{1748}, поскольку в стране нарастала паника по этому поводу, и «почти всех простых людей Англии охватили скорбь и страх»: а вдруг низложенный король и в самом деле выжил?^{1749} Теперь, когда эти слухи сыграли свою роль, их следовало подавить раз и навсегда.

Примерно в середине апреля Уильям де Монтегю возвратился из Авиньона и сообщил Эдуарду III об условном знаке, которым следовало пользоваться в его письмах к папе. Одно из таких писем сохранилось и теперь представляет собой древнейший автограф английского короля^{1750} — но у нас нет свидетельств, чтобы Эдуард пользовался этой уловкой, отправляя папе жалобы на мать или на Мортимера.

16 апреля Изабелла, воспользовавшись своим влиянием, добилась назначения своего служащего, Роберта Уайвила, на должность епископа Солсберийского, хотя он даже не знал грамоты.^{1751}

Мортимер теперь обладал огромными земельными угодьями, но ему и Изабелле нужны были деньги. Если бы случилось восстание против них либо вторжение, лишь наличные помогли бы им нанять солдат и путем подкупа найти выход из кризиса. Имущество Кента быстро продали и деньги отправили в казну.^{1752} Во время предыдущей сессии Парламента Мортимер потребовал денег на финансирование экспедиции в Гасконь и приказал совету Оксфордского университета собрать их, но архиепископ Миофем запротестовал, явно (и обоснованно) заподозрив, что Изабелла и Мортимер присвоят эту сумму.^{1753} Но имелись и другие способы добыть деньги.^{1754} 20 апреля все, что Мортимер задолжал казне, было прощено.^{1755} Пять дней спустя он и его сын Джеффри получили новые пожалования — сыну досталась львиная доля поместий Кента.^{1756} Следующие пожалования Изабелле и Мортимеру были сделаны 12 июля^{1757}, потом Мортимер кое-что получил в августе, а потом снисходительно соизволил принять займ, предоставленный городом Лондоном в качестве подарка.^{1758}

В мае-июне Изабелла и Мортимер поспешно роздали остаток имущества Кента своим последним сторонникам: графу Сюррею, Хьюго Терпингтону, Оливеру Ингхему, Саймону Берфорду, Малтреверсу, Беркли и Бергершам, с условием предоставить королю вооруженные отряды в случае войны.^{1759}

Единственный, кого так и не удалось подкупить, был лишенный наследства наследник Арундела, Ричард Фиц-Алан, которого в начале июня арестовали за то, что он планировал свергнуть Мортимера.^{1760}

* * *

После 4 мая Изабелла поехала в Элтем^{1761}, и 19 мая, понимая, что ее первый внук вот-вот появится на свет, написала епископу Стратфордскому, напоминая ему, что следует выплатить Филиппе задолженность по тем средствам, которые король назначил на содержание ее жилища. С момента мятежа Ланкастера Стратфорд был весьма красноречивым оппонентом правительства, но в начале 1330 года^{1762} примирился с королем, и тон письма королевы неожиданно теплый, заставляющий поверить, что она была готова простить и забыть о прошлом: