Французская волчица — королева Англии. Изабелла

«Примите наш привет и искреннюю любовь.

Молим вас из глубин нашего сердца немедленно предоставить нашей дражайшей дочери-королеве ту грамоту, скрепленную Большой печатью, в которой король, наш сын, назначает 10 000 [sic] марок на содержание ее хозяйства, и соответствующую сумму извлечь из казны упомянутого сына нашего, чего, как вы знаете, хотел и его отец. И в добавление к этому соизвольте также выдать распоряжение на выдачу 500 марок, просроченных от прошедшей Пасхи, и оставшиеся 500 марок выдать на наступающий день святого Михаила, за весь год, и вручить их следует сэру Уильяму Колби, его служащему, ради любви к нам.

Да хранит вас Господь. Дано в нашем поместье Элтем 19 мая».^{1763}

Ссылка на Эдуарда II, якобы согласившегося именно так устроить жизнь Филиппы, странна, поскольку его считали умершим к моменту, когда девушка приехала в Англию, и до того он никак не участвовал в брачных переговорах. Вероятно, речь идет о его мнении, высказанном за несколько лет до того касательно будущего устройства любой невесты, какую они найдут для сына. Тот факт, что Изабелла вообще упоминает его имя, обращаясь к епископу Стратфордскому, свидетельствует об отсутствии запрета на упоминании об Эдуарде. Если Изабелла открыто упоминает его, то она вряд ли поступила бы так, будь у нее нечиста совесть.

Королева-мать вернулась в Вудсток, и в десять часов утра 15 июня королева Филиппа родила чудесного здорового мальчика, наследника Англии.^{1764} Его назвали Эдуардом, как отца, деда и прадеда. Этому мальчику спустя несколько десятилетий было суждено завоевать долгую славу под именем «Черного принца». Он был первым внуком Изабеллы, и сохранившиеся сведения свидетельствуют, что между ними завязалась и осталась навсегда душевная близость.

Изабелла и Мортимер оставались в Вудстоке три дня после рождения наследника, затем на 20-23 июня отправились в Глостер^{1765}, то есть на обряде церковного очищения Филиппы и большом пиршестве, последовавшем за ним, они отсутствовали.

8 июля Эдуард III скрепил печатью новый договор с Францией.^{1766} На следующий день совет собрался в близлежащем аббатстве Осни,^{1767} чтобы разобраться с новым кризисом: от графа Гильома д'Эно пришло предупреждение, что Генри де Бомонт, Рис ап Гриффит и другие изгнанники задумали вторгнуться в Англию со стороны Брабанта, а их друзья в Уэльсе намерены напасть на земли Мортимера.^{1768} Совет немедленно вызвал Изабеллу и Мортимера из Глостера, затем был объявлен общий сбор войск по всей стране, причем были запрещено проводить турниры, чтобы они не могли служить поводом для скопления вооруженных людей.^{1769} 11 июля мэра Лондона вызвали на встречу с королем в Вудсток.

15 июля Изабелла и Мортимер вернулись в Вудсток^{1770}, где узнали, что мэр просил прощения за то, что не может явиться к королю, так как его присутствие требовалось в Лондоне в связи с растущим там беспокойством — которое, без сомнения, вызвал страх перед вторжением. Но королева не пожелала принимать никаких извинений, и ему приказали явиться 27 июля в Вудсток лично, вместе с двумя десятками именитых граждан, для обсуждения сложившихся обстоятельств. Во время этой встречи граждане Лондона выказали свою преданность королю, а Изабелла взамен милостиво простила Хэмо Чигвела.^{1771}

Мортимер немедленно отменил свое намерение отправиться в паломничество к Сантъяго-де-Компостела в Испании, поскольку не рисковал оставить страну в такой ситуации, и на протяжении июля и августа предпринял самые различные меры для защиты страны.^{1772} Их было достаточно, чтобы отпугнуть захватчиков, но ничто не могло помешать им строить заговоры на безопасном расстоянии с целью погубить Изабеллу и Мортимера.

* * *