Французские дети не плюются едой [секреты воспитания из Парижа]

Через некоторое время замечаю, что ясли — своего рода французское воспитание в миниатюре, со всеми достоинствами и недостатками. К примеру, Анна-Мари и другие воспитатели озадачены, что в девять месяцев я все еще кормлю Бин грудью, а то, что я делаю это прямо в яслях, их и вовсе шокирует. Мое предложение приносить к обеду бутылочку со сцеженным молоком они встречают без особого восторга, хотя и не пытаются возражать.

Однако есть и положительные моменты. Поскольку У французов существуют некие общепринятые стандарты воспитания, родителям нет нужды волноваться, что общая линия будет нарушена. Чаще всего режим и привычки, установленные в семье, в яслях лишь укрепляются. Даже с самыми маленькими детьми в яслях постоянно разговаривают с полной уверенностью, что они все понимают.

В отчете администрации мэра Парижа за 2009 год говорится, что сотрудники детских учреждений никогда не должны плохо отзываться о родителях ребенка, о его происхождении или внешности. Цитирую: «Скрытый смысл подобных суждений всегда интуитивно улавливается ребенком. Чем они младше, тем лучше умеют читать между строк».

Также часто всплывает тема ограничений. На родительском собрании одна из воспитательниц говорит об этом почти поэтическим слогом:

— Все у нас укладывается в строгие рамки — час, когда дети приходят и уходят, к примеру. Однако в пределах этих рамок мы пытаемся обеспечить свободу и гибкость — как детям, так и воспитателям.

Большую часть дня Бин проводит, просто играя. Меня это тревожит. А как же музыкальные занятия и организованные игры? Но вскоре я понимаю, что такая свобода действий не случайна — это отражение французской модели: детям ставят строгие ограничения, однако в их пределах дают полную свободу. Малыши должны научиться справляться со скукой и развлекать себя самостоятельно.

— Играя, ребенок формируется как личность, — говорит Сильви, воспитательница Бин в старшей группе.

Мэр в своем отчете, посвященном парижским яслям, призывает к духу «активного познания», к тому, чтобы дети могли «беспрепятственно удовлетворять свою потребность в экспериментах со всеми пятью чувствами, пускать в ход и мускулатуру, и ощущения, и осознание физического пространства». Становясь старше, дети принимают участие в организованных занятиях, однако никого не заставляют это делать.

— Мы лишь предлагаем, а не навязываем, — объясняет одна из воспитательниц.

Чтобы дети легче засыпали, играет тихая музыка, лежит стопка книг, которые можно полистать в кровати. К полднику дети просыпаются не по команде, а один за другим, кто-то может поспать и подольше. Нет, эти ясли определенно не похожи на казенное учреждение. Скорее на курорт.

На детской площадке тоже действуют определенные правила, но смысл все же в том, чтобы предоставить детям максимальную свободу.

— Когда они играют на улице, мы практически не вмешиваемся, — говорит Мери, еще одна наставница Бин. — Ведь если все время дергать их, они с ума сойдут.

Ясли продолжают учить детей терпению. На моих глазах двухлетняя девочка начала требовать, чтобы Мери взяла ее на руки. Но та убирала со стола — дети только что пообедали.

— Я сейчас не могу. Две секунды подожди, — спокойно сказала Мери малышке. И, повернувшись ко мне, объяснила: — Мы стараемся научить малышей ждать: это очень важно. Нельзя получить все и сразу.

Воспитатели говорят с детьми спокойно и уважительно, как со взрослыми: у вас есть право делать то-то и то-то и нет права делать то или иное. Говорят это с тем же непоколебимым убеждением, которое слышится в голосах французских родителей. Похоже, во Франции все считают, что философия ограничений имеет смысл лишь в том случае, если применять ее последовательно.

— Запреты всегда должны внедряться последовательно, и мы всегда объясняем, почему запрещаем детям то или иное, — говорит Сильви.

Спустя некоторое время Бин начинает повторять французские фразы, и я понимаю, какие именно команды чаще всего звучат в этом детском учреждении (команды, которые должны выполняться). Например: «On va pas crier!» («Мы не будем кричать!») Но особенно мне нравятся рифмующиеся «Couche-toi!» («Иди спать!») и «Mouche-toi!» («Высморкайся!» — так говорят, поднося платок к носу ребенка). Принимаю это как руководство к действию и начинаю говорить так же дома.

Играя в «воспитательницу», Бин встает на стул, грозит пальчиком и отдает команды воображаемым детям — а иногда и изумленным гостям, заглянувшим к нам на обед.

Вскоре, помимо команд, Бин выучивает песенки. Чаще всего она напевает «Томоля, томоля, ватови!», размахивая руками. Только потом узнаю, что это одна из самых популярных детских песенок во Франции — про ветряную мельницу, которая крутится слишком быстро («Ton moulin, ton moulin va trop vite»).