Французские гастроли

«Жернис» в этом плане и то приносит мне популярности больше, как шоумену уже «широко известному в узких кругах», а перспектива написания и постановки «Нотр-Дам» даже на сцене концертного зала Парижской Консерватории намного перевешивают все минусы отказа от моих концертов в полпредстве. Только вот Марсель Израилевич ничего не знает о моих «коварных» планах и попадается в расставленные сети.

— А это ничего, что ты уже получил аванс за свои выступления? Говоришь, что тебе не нужны «галочки» в отчётах? А как ты собираешься отчитываться перед бухгалтерией своей Филармонии? Мне недолго аннулировать твоё направление на гастроли, только что ты будешь говорить при возвращении на Родину?

В словах Розенберга звучит неприкрытый сарказм и превосходство опытного чиновника над дилетантом-недоучкой, по глупой наивности вступившего на непрочный лёд казуистики. Я молча пожимаю плечами и неспеша достаю из саквояжа, где хранится мой сценический костюм, плотно упакованный бумажный пакет. Так же молча кладу его на стол и отступаю на два шага назад.

— Что это? — вопрос скорее удивлённый, чем заинтересованный.

— Деньги. Здесь шестьдесят тысяч французских франков, это весь мой аванс и суточные полученные в Одессе от Филармонии, рассчитанные по сегодняшнему курсу госбанка с учётом инфляции за год. Деньги не ворованные, мне их ссудил Луи Лепле на шесть месяцев под пять процентов. Ничего, проживу впроголодь, мне не привыкать. Не хочу быть никому и ничем обязанным.

— Надеюсь, Вы их примете по описи и найдёте как передать в Филармонию. Они правда выдавали мне аванс долларами, но в моём банке такую сумму мне обменяют с большим дисконтом. Не хочу терять деньги на ровном месте, мне их ещё отрабатывать надо. До свидания! — поворачиваюсь и просто ухожу. Розенберг в растерянности молча провожает меня взглядом.

Конечно, Лепле никаких денег мне не ссужал и снял их со своего счёта в банке. Но с Луи есть договорённость, что он подтвердит мои слова, если кто-нибудь его об этом спросит. Мой партнёр только головой качает, узнав о моих проблемах и вскользь замечает, что на моём месте он бы вообще плюнул на всех этих «кураторов» и вообще для меня лучше оформить французское гражданство и жить в свободной стране, не оглядываясь на своё прошлое. Ему-то хорошо так рассуждать, Луи живёт на своей родине. Он меня никогда не поймёт.

* * *

А потом дела в кабаре как-то так закрутились, что мне некогда стало вспоминать свой разговор в полпредстве, тем более что и они меня не беспокоили. Я полностью погрузился в репетиции новой шоу-программы и как-то совсем упустил из виду происходящее вокруг меня. Но двадцать восьмого февраля в Берлине полыхнуло в прямом и переносном смысле, да так, что я только диву давался. Дело дошло до баррикад и уличных боёв. Не знаю, что там пошло не так и в чём был просчёт Артузова, скорее всего немецкие товарищи его информацию приняли «к сведению» но решили поступить по-своему.

Двадцать седьмого февраля поджог Рейхстага всё-таки произошёл, но он не сгорел как в моём времени. «Случайно» оказавшаяся возле рейхстага «группа немецких коммунистов» вовремя заметили разбитое окно и проникли вслед за поджигателем в здание. Маринус ван дер Люббе был задержан на месте преступления, очаги возгорания были вовремя потушены, но вот при эвакуации людей из здания произошла накладка.

Скорее всего получив известие о готовящемся поджоге, немецкие коммунисты решили просто его предотвратить, но сделали это крайне непрофессионально. То ли они не смогли вовремя найти поджигателя, кстати, совершенно спокойно и с комфортом проведшего ночь накануне поджога в полицейском участке. То ли просто прошляпили его появление, не в состоянии проконтролировать все подходы к довольно большому зданию, но поджог состоялся. А случайный свидетель «несанкционированного» проникновения большой группы людей в здание Рейхстага вызвал полицию.

Прибывшие на место происшествия полицейские попытались арестовать поджигателя и задержать всю группу «злоумышленников», незаконно проникнувших в здание Рейхстага. Сначала завязалась словесная перепалка, затем переросшая в потасовку и закончившаяся стрельбой. В начавшейся перестрелке от случайной пули погиб сам несостоявшийся террорист и были легко ранены двое полицейских. Но вот один из «злоумышленников» скончался по дороге в больницу, а второй находился в тяжёлом состоянии.

На место происшествия немедленно выехал Герман Геринг, совмещающий обязанности председателя рейхстага и начальника Прусской полиции. Спустя некоторое время прибыли рейхсканцлер Адольф Гитлер и вице-канцлер Франц фон Папен. Гитлер сразу не поверил в «случайное» появление коммунистов возле Рейхстага, для него это был очевидный неудавшийся «террористический акт» давних оппонентов. Масла в огонь подлил Геринг, заявив, что это ответная акция коммунистов в ответ на недавние обыски полиции в их штаб-квартире.