Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Французские министры тем временем сами пытались разобраться, что же происходит в Португалии. С одной стороны, маркиз дэ Бэ формально находился на испанской службе, и предполагаемые переговоры фигурируют во французской официальной переписке как «переговоры между Испанией и Португалией». Соответственно, сведения о них Париж вынужден добывать в том числе и косвенным путем, через свою агентурную сеть. Ключевую роль здесь играют консулы, в первую очередь консул в Кадисе, которые собирают слухи, опрашивают торговцев и заходящих в порт французских арматоров и торговых капитанов, и вообще всех французских подданных. В этом смысле предполагаемое обращение маркиза де Бэ к своему соотечественнику Аллеру вполне вписывается в обычные практики той эпохи. С другой стороны, Париж пребывает зимой 1711 г. в уверенности, что португальский «народ» устал от войны, и что португальский двор поэтому просто не может не стремиться к переговорам. Вне зависимости от того, была ли эта уверенность обоснованной или нет, она окрашивала восприятие происходящего французским министерством.

Сообщения о заинтересованности португальского двора в мире появляются в переписке уже 9 марта. В середине апреля Парижу известно о прибытии к де Бэ курьера (или курьеров?) из Лиссабона, и французских консулов настойчиво просят «информировать обо всем, что вы узнаете об этих переговорах». 27 апреля упоминается «лицо, которое прибыло из Лиссабона в Мериду для совещания с маркизом де Бэ, но вернулось в Португалию, не доведя дело до конца». 4 мая де Бэ было приказано возобновить активные боевые действия против англо-португальских сил, но и в мае, и в июне граф де Поншартрен все еще интересуется ходом переговоров и вероятностью антивоенных «волнений» в Лиссабоне{31}. Наконец, 21 июня консул в Кадисе сообщает, что, «по слухам», переговоры о мире были сорваны, поскольку пакет от короля Португалии к испанскому двору был доверен «одному провансальцу по имени Аллер, который отправился с ними в лагерь англичан»{32}. Однако и после этого, и в июле, и в августе в переписке фигурируют именно «продолжающиеся» переговоры, как этого и опасались англичане{33}.

К этому времени прошло уже больше трех месяцев с того момента, как Халлер переметнулся к британцам, однако он пока так еще ничего и не получил за свое предательство. Португальцы, конечно, хотели бы свести с ним счеты, и все это время он скрывается от их гнева в доме британского посла Делаваля. Авантюрист просит переправить его в Англию, и действительно, для посла он все больше становится обузой, настоящим «бельмом на глазу (eyesore)»: португальские аристократы отказываются посещать Делаваля, пока предатель находится в его резиденции{34}. К концу июня авантюриста решено при первой возможности отправить в Лондон{35}, а в конце июля Делаваль сообщает о предстоящем отбытии Халлера{36} — и как раз вовремя: в начале августа посол короля Жуана V в Лондоне официально потребовал удаления француза из Португалии{37}.

Из Лондона в Гаагу

Согласно справке из бумаг французского Совета морского флота, после прибытия Халлера в Лондон «королева Анна дала ему 500 фунтов стерлингов, но он тем не удовольствовался и вел себя подозрительно, тогда ему был дан приказ покинуть Англию». Эту же сумму, 500 фунтов, упоминает и сам Халлер в различных версиях своей биографии. Другие детали, однако, разнятся. В меморандуме французскому правительству он пишет, что для него, как убежденного католика, карьера в Англии была закрыта («lа religion catholique dont il fait profession etoit un obstacle à son avancement en Angleterre») — именно потому и решено было отправить его с «сильными» рекомендациями к императору в Вену{38}. Здесь, как мы видим, подразумевается, что английское правительство было настроено к Халлеру благожелательно; что только конфессиональная принадлежность помешала ему остаться на английской службе; и что на службу к императору он поступил с благословения и при поддержке Сент-Джеймского двора.

В объяснительной, представленной Сент-Илером Петру, присутствуют те же сюжетные элементы, но складываются они в совсем иную историю. Поначалу авантюрист, по его словам, был в Лондоне «принят зело милостиво». Здесь также фигурируют 500 фунтов, но из разовой выплаты они превращаются в ежегодную пенсию, которую Халлеру якобы обещала королева Анна, наряду со «знатным чином», если только он перейдет в «веру калвинскую». Дальше, однако, «начались при оном дворе французские интриги». Из-за этих интриг «выслуга» Халлера была «уничтожена», он получил единовременно 1000 фунтов и предписание выехать в Голландию и не возвращаться более в Англию{39}.