Французский обиняк

— Новые, целые кипы информации! — с порога восторженно почти заорал начальник отдела А4. — Такое может присниться только в страшном сне! Они обделывают свои делишки в таком масштабе! Что, в сравнении с этим грабежом, арест наших десяти агентов в Северной Америке на электронной фирме или раскрытие нашего источника в «Техас Инструментал», когда Советы такое творят!

Марсель отбросил, как он всегда делал, чрезмерную экспансивность начальника отдела Восток, полузакрыв глаза, затем внимательно выслушал доклад заместителя. Вздохнул и сказал:

— Когда же это кончится!

Начальник А4 и заместитель недоуменно глянули на директора, потом оглянулись, словно думая, что фраза относится к кому-то еще в кабинете, но кроме них никого не было.

— Что вы сказали? Я не понял! — тихо, без своего обычного апломба спросил заместитель.

— Да все! Это все! Холодная война, схватки под ковром, политики-проститутки! Вот с этим Призом мы еще глубже во все это проваливаемся. Лучше бы его не было, этого нашего приза! Ни конца ни края не видно, просто безысходность!

— Что это вы сегодня так?! — вырвалось у контрразведчика из А4.

— Как говорят англичане, у меня большой сплин![185]

Директор собрал бумаги, принесенные ему контрразведчиком, грустно улыбнулся и отпустил всех. Набрал номер телефона, который получил из рук Франсуа Миттерана, президента Франции, после своего первого доклада ему о сверхценном агенте Призе.

— Здравствуйте, господин президент! У меня опять много новостей! Разрешите приехать на аудиенцию?[186]

Телефон был хоть и защищенный от несанкционированной прослушки, тем не менее подробно по этому виду связи Марсель никогда не говорил.

Несмотря на то что время встречи с президентом было зафиксировано, Марселю пришлось ждать почти час.

— Извините, Марсель! Сами видели, кто выходил от меня только что! — Франсуа даже привстал со своего кресла, испытывая неудобство от того, что держал почти час в приемной человека, который своей работой принес и дал ему уважение главного союзника — Северной Америки и остальных членов НATO.

— Вот тут мы сегодня получили самые свежие данные! Они просто шокируют! — произнес холодным тоном Марсель и протянул папку.

Миттеран углубился в чтение, иногда поднимая глаза на директора DST, а потом и вовсе, словно забыл про него, так и сидел, уткнувшись в тексты переводов.

— М-да! — протянул Миттеран и остановил повернутые внутрь себя, ничего не выражающие глаза на Марселе. — Кто делает перевод?

— Поль Радон (Paul Radon) на абажуре настольной лампы! — не придавая значения сказанному, ответил директор и увидел вытянувшееся лицо президента.

— Это как, «на абажуре»? — спросил Миттеран, предполагая, что это шутка или термин из области контрразведки.

— Да очень просто! — улыбнулся директор. — Поль кладет фотографии или негативы на абажур, включает мощную лампочку и на просвет читает и переводит. У него два стола вместе составлены, на которых грудами лежат русско-французские словари, разговорники, энциклопедии. Он там колдует над русским языком, который может поворачивать в любую сторону, трактовать по-разному одно и то же понятие, словом…

— Это очень необычно! И все делает один человек?

— Да, наш офицер из управления по наблюдению за территорией на самом кустарном оборудовании по 15 часов, а то и больше, переводя с русского, постоянно сверяясь с книгами по лексике, морфологии.

— Марсель, давно хотел спросить, кто все это переводит? Это надежные люди?

— Да, господин президент, это мои самые доверенные люди. Мы же отказались от американских переводов, которые носили плоский, необъемлющий характер! А у них над переводами сидит группа в 40 человек, да еще компьютерный контроль!

— А что так много? Это же большая вероятность… — начал было президент, но Марсель подхватил его мысль и закончил:

— Господин президент, эти 40 человек получают по фрагменту из документов, потом эти фрагменты складываются в готовый текст, так что никакой дешифровки агента! Никто ничего не знает, кроме директора агентства и президента Северной Америки. Включая, конечно, вице-президента Буша, но он бывший директор разведки, так что утечек быть не должно.

— Будем надеяться! — Президент сжал губы в узкую щель от эмоционального стресса, не нравилось ему это сотрудничество. На первом этапе, когда он блеснул, как бриллиант в короне, появлением у нации такого сверхшпиона перед всеми руководителями стран из G7, было приятно ощущать себя на коне, но потом эти ушлые ребята из Северной Америки начали подминать под себя французов, появились нотки диктата и менторства. Это он хорошо ощутил в своих еженедельных телефонных переговорах с президентом США Рональдом Рейганом. Надо отдать должное актерскому мастерству президента американцев, да еще признанного мастера в покере, который красиво обставлял политика Миттерана.

— Что еще? — оторвавшись от горьких раздумий, спросил Франсуа.