Французский обиняк

— Вот так, значит! — задумчиво произнес Миттеран и махнул рукой, отпуская директора DST. — Примите меры! Нам еще нужен Приз! С любыми действиями или людьми из Северной Америки будьте осторожны и не сильно увлекайтесь! Мы только-только наладили отношения с ними!

Марсель Шале ехал по вечерним парижским улицам, анализируя свое общение с президентом, чертыхаясь и обзывая себя самыми обидными словами. Пропустить такой важный момент в развитии событий, как то, что сотворила его служба в отношении Огюста Филона, такое случилось с ним впервые. «Спешка! Вся эта спешка! Ограниченный круг лиц, допущенных к Призу, большая цель впереди, которая закрыла всю позицию! А там остался полковник, пенсионер, с таким знанием государственной тайны, что и жить-то страшно. Мы не удвоили контроль, приписав местным сотрудникам присматривать! Присматривать, и все! Это же полный непрофессионализм! Как можно было мне, моему заместителю оставить такого секретоносителя просто так!» Он мужественно перенес это самобичевание.

Поднявшись в свой кабинет штаб-квартиры DST, нажал на селектор и спросил:

— Кто есть на месте?

— Все есть! — коротко ответил секретарь в приемной.

— А чего они сидят на службе? Десятый час ночи! — удивился директор.

— Ожидают вас после визита к президенту! — голос секретаря был холоден и бесстрастен.

— Собирай всех руководителей отделов и моих заместителей. Срочно!

Возвышаясь над столом, глядя на притихших сотрудников, Шале начал говорить, старательно избегая каких-либо упреков.

— Мы упустили очень важный момент в развитии нашей одной операции. Человек, контачивший более месяца с нашими двумя совершенно секретными агентами, остался без должного, специального присмотра.

Он посмотрел на начальника отдела территорий, который изобразил на лице сосредоточенность, но бегающие глаза выдавали и его полную растерянность. Глядя на него остановившимся взглядом, директор продолжил:

— Надо создать плотный колпак. Пусть все заходят, изучаются, но никто не выходит. Бросьте туда дополнительные силы и имейте себе на уме, что Филон бывший резидент нашей разведки, а до разведки работал здесь, у нас. Это опытный человек и враз засечет любое ваше мероприятие, если не примете меры повышенной бдительности и осторожности. Вы поняли меня? Докладывать мне или моему заместителю лично. И немедленно! Вы свободны! Остаются только заместитель и начальник информационно-аналитического отдела.

В пустом кабинете Шале дал волю чувствам, которые захлестывали его:

— Я недомыслил участие Филона! Лучше было бы ликвидировать его! — сказал директор, но увидев недоуменные взгляды подчиненных, быстро поправился. — Это так, эмоции, не принимайте их всерьез.

На следующий день, выслушав доклады начальников отделов, Марсель задержал начальника службы наблюдения и контроля.

— Вот тут по сводкам вашей службы отмечены приезды автомобилей с каким-то снаряжением к дому Филона. Вы выяснили, что за ящики выгружали к нему и что делали люди, как вы указали, в спецовках, у него дома более полусуток?

Начальник службы, который сам же и вытащил эту информацию из общего потока, теперь сидел как на иголках, не зная, что и ответить.

— Выясните! — коротко бросил директор, видя тихое недоумение. — Тщательно следите за всеми прибывающими из «Советской Империи». Каждый человек, даже его собака, кошка или канарейка должны быть в плотном наблюдении.

Как и следовало ожидать, слово, слетевшее с языка Марселя Шале, благополучно влилось в Информационное Поле Земли[188] и вернулось в физическом действии, на рулонах телетайпных лент из бесчисленных списков приезжающих и покидающих территорию Франции, как отчеты Управления пограничной полиции. Прикомандированный к пограничникам сотрудник DST, как обычно в скучном режиме, как ежедневная рутина, просматривал телетайпы, как вдруг остановился, прижал тяжелой металлической линейкой скручивающуюся ленту и, проверяя тренированную память, достал из сейфа секретные перечни фамилий. Сверившись, он сделал выписку на своем бланке и отправил с курьером в штаб-квартиру DST.

Фамилия Доры Георгиевны была написана крупно и отчетливо.

— Это что, она снова приезжает к нам?! — Марсель тыкал в строчку бланка Управления пограничной службой, где было записано, что Каштан Дора Георгиевна пересекла границу Франции и прибывает в Париж.

— Да, Марсель, эта гранд-дама снова у нас, и, вот обратите внимание, сопровождает ее, по всей видимости, Евгений Полуянов. Кто он и что из себя представляет, мы не знаем, видим только, что ему 29 лет и должность какая-то темная. Организатор. Оrganisateur!

— Организатор чего? — не понимая значения функции этого русского, зло спросил Марсель. — Чего! Хороводов под луной или массовых убийств? Фото есть?

— Вот, не очень внятная по фототелеграфу! — заместитель передал листок бумаги, на котором красовалась размазанная фотография Жени. Там он выглядел весьма устрашающе.