Французский обиняк

— Вы молодцы, что поняли первопричину и исходную точку в этом деле. Теперь все это подтвердилось! — Помощник замолчал, немного подумав, продолжил: — Нахождение Каштан в Париже с каждым днем становится все более и более опасным. Кое-кто хочет свести с ней счеты за ту операцию, из-за которой вы три года назад сцепились с ней в Краевом центре. Во Франции вынесли вердикт, что она главная виновница в государственной мистификации, похищении ведущих разработок концерна ZA и втягивании республики в финансовую дыру. Нам тогда, через год после возвращения полковника на службу в парижскую резидентуру, пришлось срочно эвакуировать ее, так все закрутилось!

— Товарищ генерал, — Павел Семенович, впервые услышав об этом, поежился, представляя себе, как уходила Дора Георгиевна в сопровождении «рукохватов» диверсионно-разведывательной группы, — это она сделала такие выводы и не ошиблась. Тут только ее заслуга, мы только подтаскивали ей материалы.

— Да будет вам! Каштан официально заявила, что в свободном общении с коллегами по группе ей удалось углядеть место и начало событий. Вам, Павел Семенович, теперь надо размотать все, найти эту сволочь и обезвредить! Могу сказать больше! — Помощник на секунду остановился, словно решая в последний раз, говорить или нет, потом все же сказал:

— Мы проработали со своими колдунами[231] и пригласили из ГРУ ихних, у военных вроде были интересные экстрасенсы. Так вот, поводили руками, пожмурились, попыхтели и сказали, словно сговорились, что предатель есть и сидит он в многоэтажном доме в Москве. Даже наш Владимир Иванович Сафонов[232] ничего не смог сказать, сославшись на то, что не знает французский язык. Только он нащупал предателя, как тот сразу же перешел на язык. Сафонов сказал, либо он этнический француз, либо человек, до мозга костей перенявший культуру и историю Франции.

Помощник остановился, наблюдал, какой эффект произвела информация на Быстрова, затем продолжил:

— Вот тебе и весь выход работы спецотделов, что у нас, что у грушников! Итог, так сказать! — И снова посмотрел на Быстрова, ожидая комментариев.

Быстров засопел, провел рукой по голове от затылка ко лбу, осторожно придвинул к себе папку с ДОР[233] «Грабли» и, вставая, с напряжением сказал:

— Я работаю по эту сторону, а колдуны по другую, которую я не знаю и знать не хочу! Информацию приму к сведению.

Помощник с сожалением посмотрел на Павла Семеновича, у него всегда образовывался интересный разговор с любым человеком, когда дело касалось экстрасенсов, а вот Быстров как-то резко отмел все это, словно была шелуха.

Помощник и Быстров не знали, что в те дни, когда работали группы из секретных отделов паранормальной кинематики и воздействию, тот, кого они искали, — Вьюгин испытывал невероятное напряжение. Сослуживцы, которые иногда заходили в его кабинет, видели совершенно разбитого человека, часто и прерывисто дышащего, с каплями пота на лице и застывшими глазами.

— Марк, ты бы шел домой! Смотри, на тебе лица нет! Заболел!

— Ничего, как-нибудь перемогусь! — хрипел в ответ Вьюгин, а из глаз у него сыпались искры как раз в тот момент, когда в дело вступал Сафонов, и тогда он начинал громко декламировать Бомарше, пока не кончалась эта напасть. Что это было такое и как это можно было расценивать, Вьюгин не знал и не понимал, но догадывался, что в дело вступила тяжелая артиллерия секретных методик конторы.

Помощник еще немного подождал комментариев от Быстрова, потом махнул рукой:

— Да, идите, свободны! Когда предполагаете первые результаты?

Быстров пожал плечами, неопределенно посмотрел на помощника и, откашлявшись, сказал, сам того не замечая, что начинает говорить и действовать, как тут поставлено в Москве:

— Через день появятся первые наметки, проверка займет неделю в лучшем случае, а может, и две! Мне нужны журналы и отчеты «семерки»[234] по французам.

— Делайте запрос в соответствии с вашим мандатом и получайте! Через неделю жду с первыми результатами!

На запрос в Управлении наружного наблюдения ответили, на удивление, быстро. Быстров с удовлетворением осматривал стопочку документов, которая осталась после прихода офицера, который принес их в двух баулах, пытливо и настороженно осматривая Быстрова и кабинет.

— А вы кто по должности? — все же задал этот вопрос пришедший, которому было совершенно непонятно пребывание этого довольно молодого полковника на этих этажах центрального аппарата. Начальник «наружки», выдавая документы, подготовленные для Быстрова, так и сказал, как бы между прочим:

— Там, на олимпийской высоте этажей «верхушки» нашей конторы, им легко сделать нам неприятности. Вот и этот Быстров, не успел появиться там, а глубоко копает! Вот кто он такой есть?

Старший лейтенант, получив документы и расписавшись, по дороге все же решил действовать не по правилам и все-таки спросить.

— Советник в аппарате управления делами КГБ! Хотя не положено вам спрашивать, а мне отвечать. Поняли? — заботливо переспросил Павел Семенович.