Французский палач

Жан, заметив колебания противника, прошипел: «Пора!» – и повернулся, чтобы проследить за полетом стрелы. Хакон встал, натянул тетиву маленького охотничьего лука, а потом вдруг высоко подпрыгнул, как будто получив удар. Он качнулся вперед, а стрела ушла вправо и ударила в кожаное седло, едва не задев архиепископа.

Жан успел привстать и инстинктивным движением выхватил меч. Что-то стукнулось о клинок, так что меч ударил его по лицу и бросил назад, за валун.

– В седло, ради Христа! – донесся крик с дороги.

Осторожно выглянув из-за камня, Жан увидел, как оба путника пытаются это сделать, но их лошади испуганно шарахаются. На его глазах жеребец немца взвился на дыбы и заржал от боли: камень ударил его прямо в нос. Он вырвал повод из рук телохранителя и ускакал.

– Хакон! – заорал Жан.

Без толку: скандинав не шевелился.

Надеясь, что скачущая лошадь ненадолго закроет его, Жан бросился к Хакону. Пока он делал зигзагообразную перебежку, в него снова попал камень. Удар только скользнул по плечу, но Жан все равно охнул от боли. Кто-то обстреливал их камнями, причем они летели с такой силой, какой, казалось бы, невозможно добиться без помощи пороха. Однако звуков выстрелов и взрывов не было, и на бегу Жан мельком посмотрел туда, откуда они летели, – на противоположный холм с чахлыми соснами.

Француз перекатился через Хакона и скрылся за ним, успев при этом подхватить лук. Колчан с полудюжиной стрел был спрятан за ближайшим валуном. Быстро наложив одну из стрел на тетиву, Жан пустил ее в сторону сосен. Он ни во что не целился, но надеялся тем самым остановить обстрел.

«Кто там может быть?» – подумал он, протягивая руку за следующей стрелой.

Лишившийся коня Генрих стоял в трех шагах за жеребцом Чибо. Он как раз направился к архиепископу, когда камень размером с воробьиное яйцо ударил его в висок. Немец даже не споткнулся, а сразу рухнул к ногам своего господина.

Когда слева летят стрелы, а справа – камни, нечего и пытаться спастись верхом. Чибо крикнул коню: «Лежать!», и животное, приученное мгновенно выполнять приказы хозяина, легло на бок, загородив архиепископа от того, кто бросал камни. А упавшее перед ним тело Генриха отчасти защитило его от стрел.

И тут Чибо увидел, как одна из стрел летит в деревья, а с холма в ответ вылетает камень. «Тут две шайки разбойников, и они поссорились из-за добычи!» – подумал он. Короткая пауза позволила ему забраться в седельную сумку. Арбалет, который он оттуда извлек, был предназначен для охоты на некрупных птиц, а не на людей, но зато его можно было быстро зарядить. С оружием Чибо переставал быть беззубой добычей.

Когда Жан поднял голову, чтобы пустить в деревья еще одну стрелу, о камень перед ним ударилась арбалетная стрела. Она прилетела оттуда, где в последний раз он видел тех, кто должен был стать его жертвами. Он заметил, что немец упал, возможно мертвый, а архиепископу удалось уложить своего коня на дорогу и спрятаться позади него. Жан понимал, что недостаточно хорошо владеет луком и не сможет попасть ни в лежащего, ни в того человека, который спрятался за деревьями. «И кто там может быть, к дьяволу?» – подумал он, привалившись спиной к валуну и на секунду в отчаянии закрыв глаза. Он достаточно много воевал, чтобы распознать тупиковую ситуацию.

* * *

Снаряды – и короткие, и длинные – летели все то время, которое понадобилось Фуггеру, чтобы три раза глубоко вздохнуть, пробежать вокруг одного холма и спрятаться за следующим.

– Ох, Демон, ох, милый, что нам делать?

Птица приземлилась рядом с ним и принялась клевать червяка, который только что вылез на поверхность.

– Да, да, ты прав. Пусть воины сами выясняют свои отношения, да? Подождем, пока все кончится ко всеобщему удовлетворению, ладно?

Ворон поднял голову и совершенно внятно произнес: «Рука». А потом, зажав добычу в клюве, улетел обедать на вершину другого холма. Того, с которого летели камни.

– Рука! – пробормотал Фуггер. – Демон мне напоминает.

У него не было выбора. Даже не такой умный человек понял бы, что он – единственный, кто не попал под перекрестный огонь. И если он не в состоянии схватиться с мощным убийцей, который прячется в чахлых соснах, то хотя бы может устроить какой-нибудь отвлекающий маневр. А Жан пока сообразит, что следует делать.

Осторожно поднимаясь по склону, Фуггер слышал почти непрерывный шум – то ли очень далекий рев, то ли жужжание от близкого улья. Но когда он увидел источник шума, то был поражен. Темноволосый мужчина – нет, мальчик – стоял среди деревьев, глядя вниз, и время от времени раскручивал над головой какую-то корзинку, привязанную к веревке. На глазах у пораженного зрителя паренек резко отпустил один край корзинки, удерживая второй, – и вниз полетел камень.

«Мальчик, – подумал Фуггер, осторожно подкрадываясь к нему сзади. – С мальчиком, наверное, справлюсь даже я».