Французский «рыцарский роман»

Но герои не просто постарели. Они заметно устали. Они все еще наносят мощные удары, поднимают тяжелые мечи, пришпоривают своих могучих лошадей. Но как бы чувствуется, что это дается им с трудом. Особенно показательны в этом смысле поединки Артура с Ланселотом и с Мордретом: рыцари наносят друг другу удары устало, через силу, как боксеры-профессионалы в двенадцатом раунде.

Это чувство усталости, предела физических возможностей нигде прямо не названо. Это передается жестом. Вообще, у автора книги, которого Ж. Фраппье не без основания назвал «роматтистом-психологом», передача душевного движения через жест является излюбленным, хорошо разработанным приемом. Вот, например, Артур, убедившийся в неверности жены, сталкивается с Ланселотом и — гневно отворачивается. Вот королева Геньевра тщетно ищет рыцаря, который согласился бы выступить на ее стороне в судебном поединке; она обводит взглядом Собравшихся в дворцовом зале и скорбно опускает голову.

Есть жесты для своего времени исключительные по психологической глубине и тонкости. Вот король Артур выслушал рыцаря Мадора, обвинившего королеву в отравлении его сородича, и понял, что обвинение справедливо; он ничего не говорит, он лишь смотрит в окно, как течет в речке вода:

Li rois... estoit as fenestres de la sale, et regardoit contreval la riviere, et estoit moult pensis et maz por la reine.

(§ 70, 1. 4—7)

Психология персонажей раскрывается в романе, однако, и иными средствами. Вся книга наполнена диалогами, точнее обменом короткими репликами, что несомненно усиливает драматическую напряженность повествования. Монологи в романе не несут такой психологической нагрузки, как подобные короткие стремительные диалоги, хотя в некоторых из них (например, в монологе Геньевры перед судебным поединком) внутренний мир персонажа раскрывается достаточно глубоко. Автора особенно занимают характеры Ланселота, Артура, Геньевры, Боора, Говена. Между прочим, в этом романе наибольшую трансформацию претерпевает характер последнего. Из традиционного весельчака, донжуана, бездумного искателя приключений постаревший Говен превращается в мстительного завистника и озлобленного забияку. Именно он, по сути дела, развязывает ту братоубийственную войну, которая приводит к гибели артуровское королевство.

Один из последних романов «артурианы», «Смерть Артура» не стала произведением эпигонским. Этим, конечно, а не только сюжетом, объясняется исключительная популярность книги на протяжении всего средневековья. Впервые напечатан роман был уже в 1488 г.

Если «Смерть Артура» сохранилась почти в 50 списках, что говорит о популярности произведения, то еще более популярен был прозаический «Роман о Тристане» (до нас дошло более 75 его рукописей), о котором мы уже кратко говорили в предыдущих главах.

Прозаический «Роман о Тристане» [154] сохраняет основные мотивы романов стихотворных, такие, как печальная история родителей героя, битва юноши с ирландцем Морхольтом, узнавание юного рыцаря по осколку меча, любовный напиток, «Божий суд» и многие другие. Но появляется огромное число новых эпизодов и новых персонажей, разрушающих лаконичную экспрессию первоначального сюжета. Отныне легенда прочно связывается с артуровским циклом, а протагонисты последнего — Ланселот, Говен, Персеваль — становятся ведущими персонажами прозаического романа. Об их авантюрах рассказывается подробно и заинтересованно. Приключения же нашего героя получают теперь иную мотивировку. Из любовника, всецело поглощенного своим чувством, Тристан превращается в обыкновенного странствующего рыцаря, бездумного искателя приключений. Циклизирующие тенденции сказались и в появлении подробной генеалогии героя, предки которого, якобы, восходят к самому Иосифу Аримафейскому. Изменился и мотив трагического рождения Тристана. Отец его Мелиадук (а не Ривален) теперь не погибает, он просто исчезает на некоторое время. Потом же он снова женится, и это дает возможность автору рассказать о преступном коварстве мачехи, задумавшей извести ненавистного пасынка.

Герой в прозаическом романе не оказывается таким убежденным однолюбцем, как это было в стихотворных версиях. Уже в одиннадцать лет ему случилось иметь любовную интрижку с одной молодой принцессой. Да и позже Тристан оказывается втянутым в разные любовные авантюры. Интересно отметить, что в прозаическом романе появляется новое объяснение увлечению героя ирландской принцессой. Первоначально он к ней довольно равнодушен. Но он проникается к Изольде глубокой страстью после того, как замечает, что ею увлечен сарацинский рыцарь Паламед. Этот персонаж, вечный неудачливый соперник Тристана, остается тем не менее верным другом героя. В прозаическом романе Паламеду отведено заметное место, и он обрисован с нескрываемой симпатией. Он исключительно благороден и учтив, великодушен и справедлив, в чем он намного превосходит своего более счастливого соперника. Паламед имеет б романе и свои собственные «авантюры»; это позволило позже выделить их в самостоятельный «Роман о Паламеде», сложившийся в XIV в.