Французский «рыцарский роман»

Итак, рассмотренные нами литературные памятники носят переходный характер. Переходный не только от жесты к роману, но и от античной поэмы (и от средневековой латинской поэмы, написанной в подражание поэме древнеримской) к новому жанру. Переходность объясняет и сходство этих произведений с последующими памятниками рыцарского романа и разительные отличия, скажем, «Романа о Трое» от книг Кретьена де Труа, которые, как об этом будет сказано ниже, следует считать наиболее типичными для данной разновидности романного жанра. Можно, конечно, причислять рассмотренные нами произведения к неким «рыцарским поэмам», весьма отличным от романа. К такому решению толкает нас несходство этих «поэм» и классических рыцарских романов. Так поступает, например, П. Галле[34] в споре с Р. Маришалем[35], объявляя «отцом современного романа» Кретьена де Труа.

Но для нас важны не столько сходство и различия, не столько конкретные литературные памятники, рассмотренные сами по себе, сколько та тенденция литературного развития, которая в этих произведениях запечатлелась. Тенденция эта заключалась не только в переходе от пения (жесты) к реситации (роман), что убедительно показано в одной из работ П. Галле[36], но и в переосмыслении античного материала, его переориентации на изображение индивидуальной судьбы, ее вычленения из псевдоисторического ряда. Такова была тенденция эволюции жанра. В полной мере она реализовалась уже в следующий период развития французского куртуазного романа.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Роман «времени Кретьена»

Неполное тридцатилетие, в которое укладывается творческая деятельность Кретьена де Труа, необычайно насыщено литературными фактами. Как раз в это тридцатилетие были созданы наиболее значительные произведения романного жанра, определившие его лицо. Показательно, что именно книги этих лет получили международный резонанс и очень скоро стали переводиться на иностранные языки, прежде всего на немецкий [1]. Вообще, когда говорят о рыцарском романе как определенном литературном жанре, отдельные памятники которого, при всем их своеобразии и неповторимости, обладают неким единством, то прежде всего речь идет о произведениях, возникших как раз во «время Кретьена».

1 См.: Hubу М. L’adaptation des Romans courtois en Allemagne au XII siecle. Paris, 1968; Wittkopp W. Die Eneide Henrichs von Veldeke und der Roman d’Eneas. Leipzig, 1929; Fourquet F. Wolfram d’Eschenbach et le Conte del Graal. Paris, 1966.

В эти десятилетия развитие романа продолжает быть связано с английским двором. Именно благодаря этой связи получают столь большое распространение бретонские сюжеты: с конца 50-х годов Генрих II Плантагенет проводит последовательную политику сближения с соседними кельтскими народностями и постепенно подчиняет их английской короне. Особенно длительной была борьба за Ирландию, формально завершившаяся в 1172 г., но оттягивавшая силы Генриха по сути дела до его смерти (1189). Но, в отличие от предшествующего периода, функционирование романа не ограничивается теперь англо-нормандской культурной средой. Отклики на трактуемые в романе сюжеты мы находим, например, в стихах провансальских трубадуров; немецкие поэты (Генрих фон Фельдеке и др.) вскоре начинают перелагать на свой язык французские памятники; историями о короле Артуре и его рыцарях или о любви Тристана и Изольды зачитывается вся Франция. Авторы романов, труверы, работают теперь не только при дворе Генриха II и Альеноры Аквитанской, но и входят в придворный штат герцогов и графов Фландрии, Брабанта, Артуа, Шампани и т. д. Двор Плантагенетов утрачивает свою ведущую роль. Показательно, что Кретьен так, по-видимому, и не посетил Англию.

Мы связываем все созданные в эти годы памятники с именем Кретьена де Труа не только потому, что поэт из Шампани оказался самым плодовитым из романистов эпохи. Даже не только потому, что он был несомненно и самым талантливым. Случилось так, что Кретьен стал создателем наиболее продуктивного типа рыцарского романа. Он находился в центре литературной жизни своего времени. Он полемизировал с концепцией любви, воплощенной в так называемой куртуазной версии романа о Тристане и Изольде. Он стал первым, кто обработал в новом духе бретонские народные легенды. Он создал также обработки отдельных сюжетов, заимствованных у Овидия. В отдельных своих произведениях Кретьен слегка иронизировал над некоторыми условностями и преувеличениями, содержащимися в романе созданного им же типа. Кретьен не был ни догматиком, ни пуристом. Характерно, что загадочный Пайен из Мезьера, автор произведения, иногда рассматривающегося как пародия на только что возникший тип романа, в качестве авторского псевдонима взял, как полагают, многозначительный омоним имени Кретьена: не «Христианин», а «Язычник», и не из всем известного Труа, а из мало кому ведомого Мезьера, далеко не всегда отмеченного на «карте генеральной» северо-восточной Франции.