Французский «рыцарский роман»

Заметим попутно, что как раз в это время, т. е. во второй половине XII в., во Франции заметно усиливается интерес к Овидию. Языческая фантастика его «Метаморфоз», страстность «Любовных элегий», цинизм «Искусства любви» оказали воздействие на формирование теорий любви, сложившихся на Севере, где ученые клирики «восхищались Овидием, прославляли его и ему подражали» [42]. Характерно, что именно этот латинский поэт стал здесь наставником в области изображения любовного чувства. На Юге, у трубадуров такого решающего воздействия Овидия не было. Так, по крайней мере, полагают авторы некоторых новых исследований [43]. Воздействие Овидия поддерживалось на Севере более устойчивой школьной традицией. Ученый клирик был более подготовлен к восприятию Овидия, чем поэт-трубадур. В северной Франции возросший интерес к латинскому поэту не замедлил принести реальные плоды. Мы уже упоминали о двух стихотворных повестях (или поэмах, или маленьких романах), разрабатывающих Овидиеву тематику, — о «Пираме и Фисбе» и о «Нарциссе». Подобных произведений было значительно больше. Утрачены упоминаемые современниками повести «Орфей» и «Геро и Леандр», но сохранилась написанная Кретьеном «Филомена». Вообще автор «Клижеса» и «Персеваля» прошел через этап ученичества у латинского поэта.

В контексте этого широкого увлечения Овидием и следует рассматривать литературную продукцию эпохи, хотя, как заметил в свое время Э. Жильсон, идеалы куртуазной любви были «более рафинированы, чем гривуазные идеи Овидия» [44]. «Эней» во многом стоит у начала усиливающегося Овидиева воздействия. В этой книге впервые в истории романа было уделено столь большое место «казуистике» любви или ее «метафизике», чему будут затем посвящены многие десятки куртуазных романов.

В изображении любовных переживаний автор «Энея», прежде всего, более целеустремлен, чем, скажем, Вас и другие его предшественники. В романе нет нескольких автономных любовных интриг. В книге один протагонист, и фабула четко концентрируется вокруг него.

Первый любовный эпизод книги — роковая страсть Дидоны к Энею, приводящая молодую женщину к гибели, — восходит к Вергилию. Второй — счастливая любовь Энея и Лавинии — античным поэтом был, как известно, лишь едва намечен. И именно этот эпизод разработан наиболее подробно. Впрочем, это не значит, что любовь Дидоны описана как-то поспешно. Так, если у Вергилия книга IV насчитывает 705 стихов, то во французском романе ей соответствуют 948 стихотворных строк, т. е. больше, чем другим книгам античной поэмы (не считая, конечно, двух последних книг, особенно подробно, с большими дополнениями изложенных во французском романе).

В любви Дидоны подчеркнут роковой характер этого чувства. Это некое наваждение, обрушившееся на молодую женщину, это гром среди ясного неба, солнечный удар, внезапно поражающий героиню. Любовь проникла к ней в сердце уже при первой встрече с Энеем и юным Асканием-Юлом. Целуя мальчика, Дидона как бы пьет любовный напиток, подобно тому, как его испили Тристан и Изольда. Как и этих любовников, это зелье приведет ее к смерти:

Venus i ot sa flame mise.

Dido restraint, qui est esprise;

mortal poison la dame boit,

de son grand duel ne s’apercoit.

(v. 809—812)

Во французском романе, где мифологический элемент заметно потеснен, уже нет прямого вмешательства Венеры, подменяющей Аскания Купидоном. Венера здесь — олицетворение любви, это как бы аллегорический персонаж, каких затем будет много в куртуазном романе, особенно в следующем веке. Затем следует рассказ Энея о гибели великой Трои, о его бегстве, о потере любимой Креусы. Не только поцелуи Аскания, но и горестная судьба Энея заставляет Дидону полюбить троянца. Т. е. она его «за муки полюбила»:

Quant Eneas li recontoit,

la raine se merveilloit

des mals, des dolores et des pertes

et des poines qu’il a sofertes.

Et lo regardoit par dolcor

si com la destreingnot Amor.

(v. 1197—1202)

Заимствовав у Овидия идею любви-болезни, автор «Энея» подробно, скрупулезно точно, в известной мере даже натуралистично, изображает внешние проявления любви Дидоны. Она мечется в постели, не находит себе места, почти теряет сознание, ее бросает в жар, она задыхается, стонет и вскрикивает. Ей кажется, что возлюбленный рядом с ней, и она ищет его трепещущими руками. Она обнимает одеяло, целует подушку, потом приходит в себя, понимает, что она одна, и заливается слезами (ст. 1228—1254).