Французский «рыцарский роман»

Есть жесты для своего времени исключительные по психологической глубине и тонкости. Вот король Артур выслушал рыцаря Мадора, обвинившего королеву в отравлении его сородича, и понял, что обвинение справедливо; он ничего не говорит, он лишь смотрит в окно, как течет в речке вода:

Li rois... estoit as fenestres de la sale, et regardoit contreval la riviere, et estoit moult pensis et maz por la reine.

(§ 70, 1. 4—7)

Психология персонажей раскрывается в романе, однако, и иными средствами. Вся книга наполнена диалогами, точнее обменом короткими репликами, что несомненно усиливает драматическую напряженность повествования. Монологи в романе не несут такой психологической нагрузки, как подобные короткие стремительные диалоги, хотя в некоторых из них (например, в монологе Геньевры перед судебным поединком) внутренний мир персонажа раскрывается достаточно глубоко. Автора особенно занимают характеры Ланселота, Артура, Геньевры, Боора, Говена. Между прочим, в этом романе наибольшую трансформацию претерпевает характер последнего. Из традиционного весельчака, донжуана, бездумного искателя приключений постаревший Говен превращается в мстительного завистника и озлобленного забияку. Именно он, по сути дела, развязывает ту братоубийственную войну, которая приводит к гибели артуровское королевство.

Один из последних романов «артурианы», «Смерть Артура» не стала произведением эпигонским. Этим, конечно, а не только сюжетом, объясняется исключительная популярность книги на протяжении всего средневековья. Впервые напечатан роман был уже в 1488 г.

Если «Смерть Артура» сохранилась почти в 50 списках, что говорит о популярности произведения, то еще более популярен был прозаический «Роман о Тристане» (до нас дошло более 75 его рукописей), о котором мы уже кратко говорили в предыдущих главах.

Прозаический «Роман о Тристане» [154] сохраняет основные мотивы романов стихотворных, такие, как печальная история родителей героя, битва юноши с ирландцем Морхольтом, узнавание юного рыцаря по осколку меча, любовный напиток, «Божий суд» и многие другие. Но появляется огромное число новых эпизодов и новых персонажей, разрушающих лаконичную экспрессию первоначального сюжета. Отныне легенда прочно связывается с артуровским циклом, а протагонисты последнего — Ланселот, Говен, Персеваль — становятся ведущими персонажами прозаического романа. Об их авантюрах рассказывается подробно и заинтересованно. Приключения же нашего героя получают теперь иную мотивировку. Из любовника, всецело поглощенного своим чувством, Тристан превращается в обыкновенного странствующего рыцаря, бездумного искателя приключений. Циклизирующие тенденции сказались и в появлении подробной генеалогии героя, предки которого, якобы, восходят к самому Иосифу Аримафейскому. Изменился и мотив трагического рождения Тристана. Отец его Мелиадук (а не Ривален) теперь не погибает, он просто исчезает на некоторое время. Потом же он снова женится, и это дает возможность автору рассказать о преступном коварстве мачехи, задумавшей извести ненавистного пасынка.

Герой в прозаическом романе не оказывается таким убежденным однолюбцем, как это было в стихотворных версиях. Уже в одиннадцать лет ему случилось иметь любовную интрижку с одной молодой принцессой. Да и позже Тристан оказывается втянутым в разные любовные авантюры. Интересно отметить, что в прозаическом романе появляется новое объяснение увлечению героя ирландской принцессой. Первоначально он к ней довольно равнодушен. Но он проникается к Изольде глубокой страстью после того, как замечает, что ею увлечен сарацинский рыцарь Паламед. Этот персонаж, вечный неудачливый соперник Тристана, остается тем не менее верным другом героя. В прозаическом романе Паламеду отведено заметное место, и он обрисован с нескрываемой симпатией. Он исключительно благороден и учтив, великодушен и справедлив, в чем он намного превосходит своего более счастливого соперника. Паламед имеет б романе и свои собственные «авантюры»; это позволило позже выделить их в самостоятельный «Роман о Паламеде», сложившийся в XIV в.

Как уже говорилось в предшествующих главах, наиболее существенно изменился характер короля Марка. Показательно, что возвращение Изольды к мужу после жизни в лесу с любимым продиктовано в прозаическом романе не раскаянием, не увещеваниями отшельника Огрина, не чувством усталости. Вовсе нет. Просто Марк силой уводит молодую женщину, в то время, как ее возлюбленный охотится в отдаленном уголке леса. Отрицательные душевные качества Марка освобождали героя от каких-либо обязательств по отношению к нему. Но тем самым и снижался трагизм положения юноши: в его душе уже не было столкновения двух побуждений — привязанности к королю Марку и любви к Изольде.