Французский «рыцарский роман»

В романе Кретьена де Труа мы можем выделить, во-первых, авторское время, время создания произведения. Обычно мы имеем с ним дело в прологах, где говорится о том, при каких обстоятельствах, по чьему указанию или для кого поэт создал свое произведение. Иногда подобные прологи включают целые краткие похвальные слова заказчику или патрону (см., например, «Персеваль», ст. 51 —56). Авторское время находит свою реализацию и в конце произведения, где — иногда кратко (см. «Клижес», ст. 6664), иногда пространно — говорится о том, что сюжет исчерпан и книга завершена. К этим заключительным словам, соответствующим авторскому времени, добавляется порой и время переписчика, например в «Рыцаре со львом» (ст. 6804—6812), где говорится, что на этом Кретьен свою книгу заканчивает, а переписал ее некий Гийо, чья мастерская находится напротив собора Богоматери. В иных случаях, например, в «Рыцаре телеги», говорится о том, что автор доверяет окончить свое произведение другому (см. ст. 7098—7112); тут сюжет оказывается еще не исчерпанным, хотя авторское время завершается. Наконец, мы имеем дело с авторским временем в случаях авторских отступлений, где обсуждается характер изложения, способы описаний и т. д. (в частности, как в «Клижесе», автор представляет себя, перечисляя свои предшествующие произведения и т. д.).

Авторскому времени как времени, соотнесенному с реальностью (реальностью творческого акта и — отчасти — читательского восприятия), противостоит время повествования как нарочито фиктивное. Это тот «художественный имперфект», который неопределенно ориентирован в прошлое. Но так как «художественный имперфект» каждого данного произведения коррелирует с «плюсквамперфектом» вымышленного исторического бытия артуровского мира, то, при всей своей условности, сюжетное время воспринимается как историческое — по отношению к внеисторичности артуровского времени.

Различные формы сюжетного времени распадаются в романе Кретьена и его школы на реальные и ирреальные, находящиеся в оппозиции и иногда — в дополнительном распределении.

Реальные типы сюжетного времени однонаправлены, их протекание соответствует темпу и направлению развития сюжета. У ирреального, фантастического времени иные законы. У пего может быть обратная направленность, оно может обнаруживать тенденцию к повышенной ускоренности или, наоборот, замедленности протекания. Это может быть время вечно длящееся. Именно с таким характером времени мы сталкиваемся, например, в «Романе о Персевале», в частности в тех эпизодах, где описано посещение героем замка Грааля. Торжественная процессия с копьем и чашей, которую видит Персеваль (см. ст. 3187—3253), повторяется изо дня в день годы и десятилетия, до тех пор, пока с земель Короля-Рыболова не будет снято заклятие. Здесь течение времени итеративно. Его движение не ведет к существенным изменениям в положении героев, в их личной судьбе. Такое время не связано с движением сюжета.

Иногда фантастическое время останавливается. Таков эпизод с посещением Говеном замка королевы с белокурыми косами. Как выясняется, эта королева оказывается Иджерной, матерью Артура («Персеваль», ст. 8721—8738). После смерти своего мужа Утерпендрагопа она уединилась в этих глухих местах, спрятав здесь свои сокровища и построив на скале замок с роскошными покоями. И с той поры время для нее остановилось (ст. 8739—8747). Она молода и прекрасна, хотя ее сын король Артур давно уже очень стар. Этот мотив остановки времени связан с кельтскими представлениями о переходе в «иной мир», где царит вечная молодость и вечная весна, так как время прекращает свое движение. Заимствовав этот мотив из кельтских мифов, Кретьен де Труа широко использовал его в своем творчестве, сделав сюжетообразующим фактором. Переход в «иной мир» не становится исходом земного бытия героев, «иной мир» и мир реальный сосуществуют, и персонажи могут переходить из одного в другой.