Французский садовник

Миранда проснулась среди ночи. Дэвид крепко спал, лежа на животе. Его спина мерно вздымалась и опускалась в серебристом свете луны, пробивавшемся сквозь щель между шторами. Внезапно лежавший рядом мужчина показался Миранде чужим и бесконечно далеким. Она ощущала тепло его тела, и все же их словно разделяла незримая стена. Будто неведомая злая сила разметала их в разные стороны, разрушив все, что их когда-то связывало. Миранда прислушалась к вою ветра над крышей дома, и ее охватило пронзительное чувство одиночества. Эту боль она привыкла глушить, занимая мысли каким-нибудь делом. Чуть помедлив, она выбралась из кровати, набросила халат, неслышно проскользнула в гардеробную, закрыла за собой дверь и включила свет. Отделанная в стиле дорогого бутика, с полками и ящиками красного дерева, эта комната, предназначенная исключительно для ее одежды, была особой гордостью Миранды. Но сейчас аккуратно висевшие на деревянных плечиках платья и костюмы, тщательно рассортированные по сезонам и назначению, вызвали у нее лишь горький смех. К чему все это изобилие? Ей негде показаться в этих нарядах. У нее нет друзей. Даже лондонские подруги начали забывать о ее существовании.

Одно за другим она принялась снимать с вешалок платья, с тоской разглядывая свои сокровища.

— О, мой любимый костюмчик от «Дольче и Габбана», — бормотала она. — С сумочкой от Селин и туфлями от Джимми Чу ты очень неплохо смотрелся на благотворительном балу в Дорчестере, да и на приеме по случаю сорокалетия Дэвида. С тобой вместе мы произвели настоящий фурор. Все провожали нас взглядами. И ты, костюм от Тьюлы с элегантными плечами и длинными брюками, в сочетании с сапожками на высоких каблуках от Кристиана Лубутена и сумкой от Ани Хиндмарч. Ты был незаменим во время девичников в Найтсбридже. Не знаю, что бы я без тебя делала на всех этих собраниях общественного движения «Вместе против рака груди». А ты, маленькое черное платье от Прада, основа основ в гардеробе каждой женщины, «верительная грамота» в мир моды, теперь ты стало призраком моей прежней жизни вместе с бесчисленными коробками изысканных туфель и грудой почти не тронутых сумочек. В Лондоне я всегда выглядела ослепительно, сознание собственной привлекательности придавало мне уверенности в себе. А здесь, в Хартингтоне, я становлюсь бесцветной и серой. Я уже не знаю, кто я такая. Перестаю быть собой.

Едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, Миранда начала открывать обувные коробки и доставать туфли. Она вертела их в руках, подносила к глазам, как ювелир, придирчиво рассматривающий драгоценности в ярком свете лампы. Миранде не так давно исполнилось тридцать три, но ей казалось, что жизнь уже кончилась. Взглянув на свое отражение в зеркале, она ужаснулась. Неужели эта унылая жилистая кляча она сама? Куда исчезла цветущая молодая женщина с дивным цветом лица, которому всегда завидовали ее подруги? Под глазами залегли голубовато-серые тени, а бледная кожа приобрела землистый оттенок. Надо срочно заняться собой, привести себя в норму. Начать бегать по утрам, больше встречаться с людьми, приглашать друзей на выходные. Нельзя распускаться и скулить, упиваясь жалостью к себе. Едва ли это поможет привлечь внимание Дэвида. Миранда подумала было совершить набег на «Ральф Лорен» и подобрать себе стильный загородный гардероб. Это подняло бы ей настроение. Но с кем оставить детей? Вырваться бы хоть на день. Пробежаться по магазинам на Бонд-стрит. Поездка мгновенно оживила бы ее, привела в чувство. Те, кто твердит, что за деньги счастье не купишь, просто не знают, куда отправляться за покупками, криво усмехнулась Миранда, вспомнив старую шутку. Она выключила свет и вернулась в постель. Дэвид мирно спал, не подозревая о том, что жена его глубоко несчастна.

На следующее утро Гас, слоняясь вокруг дома, заметил старенький «фиат», припаркованный на посыпанной гравием дорожке. Он с любопытством оглядел автомобиль. Корпус был ржавым и грязным, светло-серая краска местами облупилась. На заднем сиденье, уткнувшись мордой в окно, стоял спрингер-спаниель. Стекло слегка запотело от его дыхания. Гас побарабанил пальцами по стеклу. Собака завиляла хвостом. Интересно, чей это пес? Когда мальчик направился к дому, спаниель залаял.

— Заткнись, ты, глупая шавка! — крикнул Гас.

— Ты кого это назвал глупой шавкой? Надеюсь, не моего Рейнджера? — Гас с изумлением увидел на пороге дома незнакомую женщину. Она стояла подбоченившись и, прищурившись, строго смотрела на него. — Ты, должно быть, юный Гас. — Она задумчиво кивнула. Ее могучий подбородок, квадратный, точно лопата, выдвинулся вперед. Чутье мгновенно подсказало мальчику, что перед ним одна из тех женщин, с которыми лучше не связываться. — Я слыхала, ты здоров кусаться. — Гас недоуменно нахмурился. Интересно, откуда она знает? Заметив его замешательство, незнакомка смягчилась: — Давай выпустим Рейнджера побегать. Из-за него все окна в машине запотели. — Она неторопливо спустилась с крыльца. — Открой дверцу, парень, она не заперта.