Французский шелк

Она колебалась лишь долю секунды, стоя на нижней ступеньке лестницы, затем стремительно поднялась к широкой входной двери и нажала кнопку звонка.

— Папа, у меня в субботу футбол. Может, тебе удастся прийти на матч, как ты думаешь? Я стою на воротах.

Алистер Петри протянул руку через обеденный стол и потрепал сыну волосы.

— Я постараюсь. Это все, что я могу обещать. Но я постараюсь.

— Здорово! Вот будет здорово! — просиял мальчуган. Со дня того инцидента с дохлым цыпленком, который стоил ему десяти лет жизни, Алистер очень изменился. Несколько дней он пребывал в состоянии жуткого страха, выбираясь из дома лишь в случаях крайней необходимости и только в сопровождении телохранителей, которых наняли по настоянию Белль.

Когда он выступал с трибуны со своими программными речами, у него дрожали колени — так он боялся покушения. Ночами, во сне, он видел, как неумолимо приближается к нему пуля и, попадая прямо в лоб, с треском раскалывает голову, словно арбуз. Алистер почему-то всегда оказывался очевидцем собственной гибели и просыпался в слезах, насмерть перепуганный.

Белль неизменно была рядом, утешая его и успокаивая. Прижимая дрожащего мужа к себе, она нашептывала, что столь дикой и гнусной выходкой его любовница просто сорвала на нем злобу, но все это в прошлом и больше не повторится.

Однако в ее утешительных речах нет-нет да и прорывалась свойственная ей колкость. «Ты пожинаешь то, что посеял, Алистер». «Твои же грехи воздаются тебе». У Белль был целый набор подобных изречений, и произносила она их всегда нравоучительным тоном.

Как ни странно, но эти афоризмы Белль глубоко западали ему в душу. Алистер уже и не знал, сколько времени может пройти, прежде чем он вновь отважится на адюльтер. Он получил свой урок. Все-таки, рассуждал он, если и будет острая необходимость гульнуть, в первую очередь надо будет удостовериться, что выбранная им шлюха не балуется колдовством. Может, оно само по себе и безобидно, но на психику действует разрушительно.

Постепенно, убедившись, что выходка с дохлым цыпленком — всего лишь эпизод и Ясмин просто выплеснула переполнявшую ее ярость и жажду мести, Алистер начал успокаиваться. Он вернулся к своему обычному рабочему графику. Телохранителей отпустили. Наступил даже период семейной гармонии. Теперь Алистер старался бывать дома как можно чаще. Он целовал перед сном детей, желая им спокойной ночи, и даже успевал перекинуться с ними несколькими фразами, обсуждая волнующие их события прошедшего дня.

Белль с большей активностью включилась в его избирательную кампанию. Супруги почти не расставались. Она держала его на коротком поводке, чему он нисколько не сопротивлялся, поскольку Белль сдержала свое обещание не урезать ассигнований на кампанию, и они щедро лились не только с ее личных банковских счетов, но и со счетов ее богатейших родственников.

Однако с того злополучного вечера они никогда больше не обедали в столовой на первом этаже.

В этот вечер все Петри собрались за столом в укромном помещении, примыкающем к кухне. На десерт был подан свежеиспеченный яблочный пирог. Его аромат наполнял ярко освещенную комнату. Со стороны семейство Петри походило как две капли воды на типичную американскую семью — лишь присутствие горничной в форменном платье, начавшей по молчаливому сигналу Белль убирать со стола, выдавало положение хозяев.

— Папа?

— Да, дорогая? — Алистер переключил свое внимание на дочь.

— Я сегодня в школе раскрасила твой портрет.

— Неужели?

— Да. Там ты произносишь речь на фоне американского флага.

— А ты не шутишь? — вошел в роль отец. — Что ж, давай посмотрим.

— Мамочка, можно мне выйти на минутку из-за стола? Картинка в моем портфеле, наверху.

Белль снисходительно улыбнулась:

— Конечно, дорогая.

Младшая Петри соскользнула со стула и стремглав помчалась из кухни. Только она выбежала, как раздался звонок в дверь.

— Я открою! — Ее звонкий детский голосок эхом разнесся по комнатам.

В это же время зазвонил телефон. Горничная сняла трубку.

— Резиденция Петри.

Было слышно, как открылась входная дверь.

— Нет, — говорила горничная по телефону. — Здесь таких нет.

— Кто это был? — спросила Белль, когда она повесила трубку.

— Ошиблись номером. Какая-то женщина истерично кричала, что разыскивает кого-то по имени Жасмин. Алистер побледнел и вскочил из-за стола.

— Ясмин?

Белль взглянула на него. Одновременно сознание обоих пронзила страшная догадка.

— Это что… — начала было Белль.

— Да. — Алистер кинулся вон из кухни.

— Что случилось, мам?

— Ничего, сынок.

— Вы какие-то смешные.

— Миссис Петри? Что-то не так? — спросила горничная.

— Не задавай глупых вопросов, — огрызнулась Белль. — Что может быть не так?

И тут они услышали выстрел.

— Нет, только не вешайте трубку! — кричала Клэр в телефон-автомат. Услышав короткие гудки, она с силой швырнула трубку. — Я же предупреждала..