Французский Трофей

– Вы меня очень обяжете, – Этьен даже поклонился, насколько мог. – Спасибо, я буду ждать. Или вы можете передать с кем-нибудь, чтобы не ходить туда-сюда.

Ева только отмахнулась, сходила к себе, отыскала книгу, на которую у нее так и не нашлось времени, и принесла ее Этьену.

– Вот. Я оставлю вам свечу, читайте пока не уснете. Я пойду. Уже пора поесть и спать. Надо отдохнуть, все-таки день был ужасно тяжелый.

– Спасибо вам, Константин! Вы мой спаситель во всех возможных смыслах, – со всей признательностью, на какую был способен, поблагодарил его Этьен, положив книжку себе на колени. – Если у вас есть красное вино, налейте себе буквально полбокала, это обеспечит вам быстрое засыпание и спокойный сон, – посоветовал он, как потомственный винодел.

– Наверное, вы еще не знакомы с тем, что пьют русские медики на войне, – улыбнулась Ева. – Боюсь, вино мне уже что мертвому припарка, – усмехнулась она и пожала плечами. – Читайте на здоровье.

– Я советую вам вино, не как алкоголь, а как лекарство, – с улыбкой пояснил Этьен. – Доброй ночи, Константин! Надеюсь, завтрашний день будет для вас не таким трудным.

– Доброй ночи, Этьен. С Божьей помощью я со всем справлюсь, – она напоследок положила ладонь на лоб француза, чтобы проверить, есть ли жар, потом улыбнулась и вышла, направляясь в кабинет Андрея Ионовича.

Этот жест неожиданно смутил француза. Когда Константин вышел, он коснулся пальцами своего лба и еще несколько минут сидел, сетуя на судьбу – будь это девушка, и будь они во Франции, он попытался бы обозначить свой интерес к врачу, который явно уже ощутил. Все в нем было юным и нежным, не сломленным еще войной. Эти красиво очерченные губы, больше подходившие девушке, изящные, но сильные руки. Воистину, природа иногда очень жестоко шутит.

***

Василий с ужином расстарался на славу. Это был целый пир, чтобы отпраздновать удачную инновационную операцию. В глазах Андрея Ионовича горел неутомимый огонь, а вместо спирта по такому случаю пили коньяк.

– Я обязательно напишу Пирогову, Костенька! – азартно пообещал он, пригубив коньяка. – А вы непременно опубликуйтесь, когда вернёмся! Мне уже хватит научных трудов, а у вас, душа моя, вся жизнь впереди. С такими руками в Петербурге за вас военный и императорский госпитали друг другу глотки перегрызут.

Улыбнувшись, Ева только отмахнулась.

– Мы же с вами вдвоем операцию делали, значит и научный труд будет общим. Нечего вам, Андрей Ионыч, свои заслуги умалять, – она разлила им еще по стопочке.

– От признания моих заслуг сейчас уже никакого толку, а тебе надо репутацию свою создавать, – поучительно сказал Михайловский. – Можешь упомянуть, что я тоже участвовал в операции, этого будет достаточно. А ещё нам бы художника найти, чтобы приложить изображения, так сказать, до и после.

– Думаю, среди офицеров есть такие, кто хорошо рисует, – поразмыслила Ева, взяв кусок мясного пирога. – Можно попросить кого-то из них. И вы, видимо, возлагаете на меня большие надежды, но вдруг что-то не срастется, и я хотел бы чтобы вы описали эту операцию, упомянув меня.

– И что же может не срастись? – нахмурился Андрей Ионович. – Даже если ты вдруг решишь закончить свою карьеру в медицине после войны, хуже не будет, если ты напишешь эту статью. Но я в подобном раскладе сильно сомневаюсь, а значит, писать в любом случае должен ты.

– Хорошо, будь по-вашему, Андрей Ионыч, коли вы так настаиваете, – засмеялась Ева, чуточку захмелев от коньяка после такого тяжелого дня. – Напишу я эту статью, обещаю, – кивнула она. – Надеюсь, вы окажете мне честь и разрешите указать вас как моего наставника?

– Это будет честью для меня, – Михайловский склонил голову в полупоклоне и взял стопку с коньяком. – За ваши будущие успехи и достижения, мой мальчик! – предложил он тост, салютуя стопкой.

– Как и для меня, Андрей Ионыч, – улыбнулась Ева. Коньяк они допили быстро, с ужином разделались тоже, и решили, что пришло время отдыхать, а затем и разошлись по своим палаткам.

А утро принесло им сюрприз и не особенно приятный – их разбудила Катерина, сообщив, что начальство решило проинспектировать госпиталь, и посетовала на то, что им видимо заняться нечем, кроме как людей от работы отрывать.

Ева была страшно удивлена, и торопливо одевалась, спросонья спотыкаясь обо все.

– Какая еще проверка? – выдохнула она, забежав к Андрею Ионовичу.

– Командующий полком, будь он не ладен! – проворчал Михайловский, поправляя подтяжки. – Генерал Поплавский, дай бог ему здоровья, видимо считает, что без его инспекции мы не справимся.

– Господи Боже. Да они же все равно в медицине ничего не понимают, – закатила глаза Ева, застегивая и оправляя мундир.

– Поверь, Константин, медицина их вообще не интересует! – дернул плечом врач, тоже надевая мундир. – Чистой воды формализм. Идем, не будем заставлять ждать нашего достопочтенного командира.