Французский Трофей 2. После войны

Но даже балагуру Саше с его вечными шутками не удавалось отвлечь его.

– Есть немного. Я ее недостоин, наверное, – вздохнул Миша, нервно улыбаясь. Тогда Саша достал небольшую фляжку и влил в жениха немного коньяку. После этого он порозовел и расслабился, и перестал нести чушь.

А в том, что это чушь, согласны были все! Даже Андрей Ионович не мог желать своей дочери более достойной кандидатуры. Венчаться было решено в одной из церквей Москвы, а с батюшкой Михайловский договаривался лично. Они приехали первыми и заняли одну сторону, как полагалось. Вскоре подъехала невеста и Андрей Ионыч торжественно подвел ее к жениху. Началось венчание. Женя всю службу поглядывала на Этьена и улыбалась ему.

Когда зазвонили колокола, и из церкви вышли теперь уже муж и жена, все радовались и поздравляли их, шум и гам были знатные и Женя веселилась, глядя на ошалевшего от русской свадьбы Этьена.

В церкви все было очень трогательно, и смотреть на молодоженов, с нежностью смотрящих друг на друга, было очень приятно. И Этьен сейчас даже не завидовал из-за того, что у них с Женей свадьба пока откладывалась – нужно было решить множество вопросов, хотя благословение от ее отца он получил несколько дней назад.

После, когда они вышли на улицу, началась целая феерия – откуда-то летел рис, монеты, громко звучали поздравления и пожелания молодым. Понемногу все расселись по возкам, празднично украшенным, и поехали в ресторацию – Дуняша очень возмущалась по этому поводу, что торжество будет не дома.

Там были все приглашенные гости, столы, украшенные оранжерейными цветами, цыгане с плясками и бальная зала для танцев. А пока играл небольшой оркестр. Благодаря особой дружбе Михайловского с некоторыми высокими чинами, на торжество приехал лично московский генерал-губернатор, чтобы благословить молодых.

Торжество шло с размахом до самого утра. Женю и Этьена успели и утащить танцевать, а потом все же Женя увела его подышать воздухом на балкон.

– Ну как тебе?

– Необыкновенно, – честно признался Этьен. – У вас все так глобально, все так радуются, празднуют. У нас, если все проходит гораздо скромнее, даже если свадьба императорская.

– Ну, мы любим праздники, – улыбнулась Женя, смущенно пожав плечами. – Так оно веселее как-то. И значит, что и жизнь у молодых будет легкая и хорошая.

– Я не осуждаю, – поспешил сказать Этьен. – Это все очень здорово. Все такие счастливые, искренние.

– Я знаю, что не осуждаешь, – улыбнулась она, приобнимая его. – Скоро проводим их и можно будет ехать домой.

– Женя, а у вас нет какого-нибудь поместья или просто домика, где никто сейчас не живёт? – спросил Этьен, прижимая к себе возлюбленную. Ему немножко не хватало их уединения на берегу ручья.

– Охотничий домик есть, – ответила Женя. – В двух часах езды наша деревня, там наш охотничий домик. Хочешь поехать?

– Хочу. Хочу побыть с тобой наедине, – признался он и поспешил пояснить. – Я очень рад быть с твоей семьей. Они чудесные люди, и я бесконечно благодарен за то, как меня приняли. Но мне нужно немного времени только с тобой.

– Хорошо, думаю, мы вполне можем уехать до Нового года, – кивнула Женя. – Я попрошу отца, чтобы он отправил кого-нибудь привести там все в порядок и протопить, а потом и поедем.

– Замечательно, – улыбнулся Этьен, целуя ее в щеку. – А ты не против? Ничего, что ты уедешь сейчас?

– Нет, я только за, – ответила Женя. – Пока все равно будет затишье. Михайловский отпустит.

Счастливо улыбнувшись от того, что все решилось, Этьен обнял Женю и крепко поцеловал, прежде чем они вернулись в зал.

К утру все шумно провожали молодых на первую брачную ночь. А после и стали сами разъезжаться, устав веселиться. Хотя завтра должны были быть проводы их в путешествие после торжественного обеда дома у Михайловского. Когда добрались до дома, у Этьена, изрядно подвыпившего, с непривычки – ближе к утру в ход шли уже самодельные напитки высокой крепости – хватило сил только на то, чтобы умыть лицо, да и то он чуть не поцеловался с тазом.

Женя его контролировала и уложила в кровать, проследив, чтобы ничего не случилось. А потом сама улеглась рядом спать. Когда пришло время вставать, то ждала она его со стаканом домашнего рассола против похмелья.

Рассол был очень кстати, и, хотя Этьену не приходилось раньше допиваться до такого состояния, в русском лагере он успел познакомиться с этим средством и теперь безропотно опустошил стакан.

– Спасибо, – вяло улыбнувшись, поблагодарил он.

– Ты молодец, – ободряюще улыбнулась Женя и поцеловала его. – Папа ждет тебя в баньке. Он в таком же состоянии. А тебе надо полечиться. Так что иди. Потом надо собираться на обед и провожать Мишеньку.

– А ты не пойдешь? – спросил Этьен, усилием воли поднимая себя с кровати и кое-как одеваясь, тоже не без помощи Жени.

– Нет, я уже помылась, а у вас особая, лечебная программа, – засмеялась Женя, поцеловав Этьена нежно в уголок губ.

– Ну хорошо, – кивнув, он обнял Женю и пошел в баню, где его уже ждал Воронцов-старший. – Доброго дня, Евгений Дмитрич.