Французский Трофей

– Вам помочь? – деликатно предложил он, покашляв и видя, что девушка уже почти закончила и повернулась спиной.

– Нет, не стоит, я уже почти закончил, – ответила ему Женя, хоть и здорово ощущала себя не в своей тарелке. Она ловко прикрылась купальной простыней и завернулась в нее, словно в плащ. Она пыталась убедить себя, что все нормально, мужчины не стесняются друг друга в бане. Но вот если бы не этот поцелуй… Стоило ли поговорить с Этьеном о происходящем?

Она выскочила в предбанник, не желая смущать Этьена еще больше.

Не настаивая на своем предложении, виконт тоже помылся, ополоснулся чистой водой, а потом, по примеру Жени, завернулся в простыню.

В предбаннике их уже ждал легкий перекус и ягодная настойка. Василий предусмотрел все.

Они поели, завернувшись в купальные простыни и остывая после бани. Выходить разгоряченными на улицу пока не следовало.

– Ну как вам, Этьен? – спросила его Женя, пытаясь отвлечься от сумбура в голове.

– Очень хорошо, – честно признался Этьен, смакуя настойку. – Константин, скажите, не слишком самонадеянно с моей стороны будет предложить выпить брудершафт? – спросил он.

– Учитывая сколько мы знакомы и в каких обстоятельствах – нет это не самонадеянно, – ответила ему Женя, несколько растерявшись.

– В таком случае, – Этьен наполнил их рюмки и продвинулся к ней, подняв руку, так, чтобы она могла не использовать больную руку.

– За мир и дружбу, – предложила тост Женя, переплела их руки и опустошила свою рюмку.

Выпив настойку, Этьен опустил руку и расцеловал ее в щеки, а потом сам не понял, как прижался к ее губам. Этот поцелуй вышел коротким, но не заметить его было невозможно.

Женя ощутила, что от поцелуя бежит жар по венам куда сильнее, и выдохнула, открыв глаза.

– Этьен…

– Простите… прости, – Этьен сделал глубокий вдох и кинулся, как в омут с головой, понимая, что обязан быть честным перед своим, как минимум, другом. – Костя, я должен признаться… Возможно, вас это оттолкнет… Словом, я испытываю к вам не совсем платоническое влечение, – выдал, наконец, он, прямо глядя в глаза Жени.

Женя была ошарашена. Это было из разряда самых откровенных французских любовных романов. И она, честно говоря, не ожидала подобного, до самого этого момента запрещала себе верить в это.

– В смысле… не платоническое? – прошептала она, широко раскрыв глаза.

Этьен вздохнул и прикусил губу. Раньше ему не приходилось объяснять такие вещи, но все было сложнее, и пришла пора признаться во всем.

– В смысле, я чувствую к вам… Я знаю, что вы девушка, Костя. Точнее, наверняка вас зовут иначе, но это не важно. Вы украли мое сердце давно, и я мучился, пока считал вас мужчиной, но боги оказались милостивы. Я понимаю, в какое неловкое положение я вас ставлю, более того, какой опасности подвергаю, но прошу, простите меня, что я не признался вам раньше!

– Вы… знаете? – выдохнула Женевьева, понимая, что тот имел в виду. Это ошарашило ее еще сильнее, и она тут же плотнее закуталась в простыню, понимая, что натворила.

Ее снова залила краска, она сбилась с дыхания, и ощутила и неловкость, и что-то вроде возбуждения. Стыд жег ее, и она ощутила себя просто дурой. Зачем только она все это затеяла?

– Константин, я понимаю, для вас это шок, и мне нет оправдания, я должен был отказаться от похода в баню, – Этьен все же отвел взгляд, снова сбиваясь на "вы". – Но мне не хотелось бы жертвовать нашей дружбой, поэтому я все же осмелюсь спросить – вы согласны продолжить наше общение? Вы мне очень дороги, Костя, – негромко сказал он, снова подняв взгляд на врача. Этьен уже пожалел, что открыл рот. Пожалел, что соблазнился этим походом, поддался, забыл о чести и достоинстве. Если брат девушки вызовет его на дуэль, он даже не посмеет стреляться, просто позволит убить его, как паршивую шавку.

Женя долго сидела молча, пытаясь все как следует обдумать и осмыслить, а потом кивнула.

– Я сам виноват в произошедшем… Вы сочтете меня аморальным человеком, и это воистину так. Прошу только не раскрывать мою тайну, так как это неизбежно повлечет за собой самые худшие последствия. Но я не в обиде на вас, это расплата за мою глупость. Я сам заварил эту кашу, и вас прошу лишь не раздувать угли. Это не повлияет на нашу дружбу, уверяю вас. – Женя говорила тихо, молясь, чтобы никто не узнал о произошедшем. По привычке она говорила о себе в мужском роде, только сейчас замечая, как глубоко в нее проникла эта маска, срослась с ней, и до чего довела. Так забыть об осторожности, понадеяться на авось.

Морально Этьен уже готов был к требованию Жени уйти сейчас же и больше даже с приветствием не обращаться к ней, поэтому от такого ответа у него словно камень с души упал.

– Спасибо вам, – он улыбнулся и все же осмелился сжать руку друга. – Для меня это очень важно.

Женя сжала его руку в ответ и неуверенно улыбнулась ему.

– Не понимаю только, что вас привлекло в таком нелепом человеке как я.

– Вы это серьезно? – Этьен рассмеялся, погладив ее по руке. – Вы необыкновенный человек – отзывчивый, добрый, самоотверженный. И у вас потрясающей красоты глаза, – негромко закончил он, прикусив губу.