Французский завтрак

Лиза закрыла глаза и почему-то начала вспоминать, как месяц назад она сказала дома, что хочет провести зимние каникулы самостоятельно. В их семье было заведено, что все выходные и праздники родственники проводили вместе на даче, оставшейся после смерти родителей её матери. Расположенная на краю поселка Черновка, в сорока минутах езды от Москвы, дача служила местом сбора трех сестер, унаследовавших большой дом. Мать Лизы была младшей из них и свято берегла традиции. Да и все члены семей Лизиных теток с первых дней тесно вплетались в большую семью и уже не мыслили себе иного отдыха. Впрочем, отдых был довольно активный: каждому находилось дело в этом коллективном хозяйстве. Зато вечером все собирались за огромным продолговатым столом и засиживались за полночь. Лиза хорошо помнила этот дубовый стол, сделанный дедом. После выхода на пенсию он увлекся резьбой по дереву. Подрабатывал тем, что ремонтировал мебель и плотничал на дачах, а потом начал брать заказы домой. В его умелых руках рождались столы, шкафы и даже буфеты, инкрустированные тонкими рисунками. И этот знаменитый обеденный стол, занимавший больше половины гостиной, с изображением корзинки цветов в центре был так хорош, что его решено было оставить на память. Огромную столешницу с инкрустацией никогда не застилали скатертью, а тарелки ставили на толстые матерчатые салфетки. До некоторых пор Лизу удивляло, что многие взрослые, приезжая на дачу, клали ладони на красивое полированное дерево и тихо говорили: «Здравствуй, дед». Но прошло время, и она стала повторять это вслед за ними, мысленно возвращаясь к тем дням, когда стол был для неё потолком в играх со сверстниками.

Поначалу мать ни в какую не соглашалась отпускать Лизу с незнакомым парнем в незнакомую страну. И лишь после визита Ивана к ним домой, когда он, смущаясь, отмалчивался на кухне под пронизывающими взглядами матери и тётушек, разрешение было дано. Тогда Лизу выставили за дверь и какое-то время вели перекрестный допрос. Потом Иван отшучивался, но так и не сказал ей, о чем долго беседовали они тем вечером, но по взгляду матери она поняла, что та согласилась только под давлением сестер. Они втроем составляли основу семьи и часто важные решения принимали вместе.

Нежась в ванной, Лиза с некоторым удивлением для себя отметила, что ей не хватает привычной семейной обстановки. Возможно, родня и сейчас сидит за их большим столом в Черновке и так же вспоминают её. Лиза вдруг почувствовала, как дороги ей все они, такие разные и такие родные. И старый дом, и дубовый стол, и огромные напольные часы. С ними была целая история.

Как-то дед нашел на свалке разбитый корпус больших напольных часов. Привел в порядок, и с тех пор они каждый час наполняли старый дом мягким низким голосом своего боя. Было удивительно приятно вслушиваться в него. Этот звук не вызывал раздражения или настороженности. Наоборот, он внушал какой-то покой и равновесие. Даже по ночам, когда поезда стучали на неровных стыках у станции, баритон старых часов успокаивал, как бы желая добрых снов.

— Лиза, все остынет, — Иван постучал в ванную. — Промедление смерти подобно. Вся сицилийская мафия не простит нам такого отношения к историческим ценностям… Эй!

Не дождавшись ответа, Иван заглянул. Лиза смогла только блаженно улыбнуться в ответ. Томно прикрыв глаза, она слегка покачала головой, всем своим видом показывая, что даже извержение вулкана не способно оторвать её от наслаждения благоухающей теплой ванной.

— Ах ты, соня, — начал было Иван, но остановился. — Никуда не уходи.

Он метнулся к стойке бара у плиты, отыскивая что-нибудь подходящее. Минуту спустя в ванную комнату вкатился элегантный столик на колесиках, уставленный приборами, тарелками, бокалами и огромной сковородкой, под крышкой которой что-то загадочно булькало.

— Закрой глаза, несчастная, — с трагическими нотками в голосе произнес Иван.

Лиза повиновалась. Любопытство уже проснулось в ней, а запах чего-то вкусного стал заполнять ванную. Она услышала звук откупоренной бутылки и плеск вина в бокалах, позвякивание вилок и ножей, какие-то шорохи посуды, но главное — запахи. Волна за волной они долетали до неё и окутывали все новыми и новыми ощущениями, рождая такие томительные, волнующие эмоции, что она приподнялась из воды и начала демонстративно водить носиком из стороны в сторону, жадно втягивая дразнящие ароматы.

— Не подглядывать! — заговорщицким тоном предупредил Иван.

— Боже, какое блаженство. Как я это хочу, — не унималась Лиза.

— Сейчас-сейчас, — протянул он, позвякивая чем-то.

— М-м… Я уже хочу на Сицилию, — заерзала от нетерпения девушка. — Твой дипломат нас не удочерит?

— Только при одном условии, — в тон ей пошутил Иван.

— Я на всё согласна, — поспешила заявить она. — Ну, кроме монастыря.

— Нет. Нужно все съесть. Иначе больше никогда не получится.

— Согласна, — начала Лиза, но осеклась.

Она почувствовала, как Иван медленно погружается в воду рядом с ней, бережно обнимая ногами и подтягивая к себе.

— Коварный. Довел девушку до исступления и хочешь воспользоваться!

— Можешь открывать глаза.