Французское наследство

Яна подумала, что вечером отец будет более склонен к разговору, чем в течение хлопотного дня, но еще из коридора услышала два голоса.

У него гости.

Она все же зашла – целый день не виделись – и увидела приятеля отца Кира Арнольдовича Венского. Яну всегда интересовало, откуда такое странное имя – Кир. Пыталась расшифровать аббревиатуру, крутила и так, и эдак, но ничего придумать не смогла, а спросить постеснялась.

Кир Арнольдович улыбнулся при ее появлении, схватил руку и поцеловал.

– Добрый вечер, Яна Витальевна. Рад встрече! Не видел вас года два, и за это время вы, несомненно, повзрослели и похорошели!

Комплимент показался Яне дежурным, но все равно было приятно.

– Пап, прости, если помешала, – начала она.

– Ничего, дочка. Мы уже закончили. Кир, надеюсь, ты останешься на ужин? Давно мою семью не видел.

– Ну раз вы приглашаете… – улыбнулся Венский и, ухватившись за край стола, возле которого сидел, тяжело поднялся.

– Сейчас помогу, – вскинулся отец, но Кир Арнольдович отмахнулся:

– Да полно, Виталий! Моя нога – мое богатство. Артрит – не приговор. Я уже привык за столько лет.

– А чего палку не берешь?

– Сломал. Случайно. В метро застряла на эскалаторе, представляешь! Завтра новую привезут, а пока пытаюсь обойтись без подпорки. В конце концов, мне полезно тренировать суставы, так что не суетись. Впрочем, не откажусь пройти до столовой под ручку с симпатичной молодой особой. Яночка, не откажешь старику?

– Ну какой же вы старик!

– Не упорствуй. Сам знаю, что для молодых те, кому за сорок, – уже глубокие старцы.

– Это для кого как. Мне доставит удовольствие вас проводить, Кир Арнольдович.

Итак, поговорить с отцом снова не удастся. Нарочно, что ли, пригласил Венского на ужин? Хочет избежать объяснений?

Скорей всего, так и есть.

Досадная случайность

И все-таки кое в чем Старик мог дать ему фору.

После досадной неудачи со старухой Он настолько был вне себя, что нахамил начальнику. Совершенно справедливо, кстати, но тут же пожалел и собрался извиниться. Однако начальник оказался настолько неблагороден и злопамятен, что буквально через час после ссоры при всех отчитал его за несданный отчет. Снова не сдержавшись, Он ответил. Этот выпад был еще глупее первого. Начальник побледнел даже, бедняга. Наверное, не ждал такого своеволия от обычно послушного подчиненного.

Старик никогда не позволял себе срываться. Даже в день знаменитой ссоры с патроном, когда тот, брызгая слюной, обозвал Старика грязью в шелковых чулках и пообещал повесить на решетке на площади Карусель, он не услышал в ответ ни слова. Лишь выйдя из покоев императора, Старик с неповторимой миной на лице заметил:

– Жаль, такой великий человек и так дурно воспитан.

Какой мастер-класс по самообладанию! Какой пример для подражания!

Ну почему Он не может всегда быть столь безупречен!

Эта мысль расстроила и не давала успокоиться до вечера. Но потом Он рассудил: если подумать, вся история с русским наследником, в результате которой через два столетия на свет появился Он сам, говорила об обратном – Старику тоже изменяла хваленая выдержка, оберегавшая от необдуманных поступков.

А появление наследника, несомненно, было необдуманным поступком. Неосторожным. Недальновидным. Глупым, если угодно.

Да-с, глупым.

Все дети Старика были незаконнорожденными. А родилось их не менее пяти. И это только известные. Отпрыски носили фамилии почтенных рогоносцев, замужем за которыми были любовницы Старика.

Все считали, что законного наследника не существует.

Но он имелся, хотя о нем никто не знал. Даже не догадывался.

Матерью ребенка была русская княгиня, особа, весьма близкая ко двору Александра Первого. Грешок случился в Эрфурте. Пока два императора раздумывали над укреплением франко-русского союза, Старик успел завести интрижку и так увлекся, что отрекся от всех своих убеждений. Нет, не так. Убеждений, равно как и принципов, у него никогда не было. И те и другие Старик менял как перчатки. Лучше назвать это установками: и насчет чрезмерной любви, и насчет того, чтобы не быть игрушкой в руках женщины.

В данном случае проблема состояла еще и в том, что обольстительница была не замужем. Вернее, успела побывать, но уже два года вдовствовала. Поэтому записать дитя на рогатого, но пребывающего в неведении супруга возможности не оказалось.

Когда любовница сообщила о беременности, Старик понял, что попал в ловушку. Хотя новая женитьба ему не грозила – тогда он все еще числился мужем Катрин, – в случае благополучного разрешения от бремени княгиня потребовала признать ребенка. Авантюристке не нужен был фамильный герб Старика. Она хотела, чтобы ребенок мог претендовать на наследство, уже тогда огромное.

Разумеется, Старик это понимал, и, не будь у княгини в рукаве тайного оружия, осталась бы она с носом.

А всему виной «Кузен Анри» и «Анна Ивановна». Именно так в переписке именовал Старика император Александр. Пресловутая «Анна Ивановна» шпионила в пользу России за спиной Наполеона и, разумеется, делала это ради денег.