Французское наследство

Однако мужик повел себя совсем не так, как ожидалось. Он среагировал мгновенно и стал резво крутиться в разные стороны, пытаясь не вырваться, а выскользнуть из рук нападавшего. Савва несколько раз перехватывал, чтобы прижать посильнее, и наконец ему это удалось. Сжимая шею незнакомца, он старался увернуться от его рук, которыми тот махал, норовя ударить в лицо. Не снижая давления, краем глаза Бехтерев заметил бегущую в их сторону Яну и успел подумать, что делает она это зря. Преследователь уже стал ослабевать в его руках, и тут Яна вскрикнула.

Бросив взгляд в ее сторону, Савва увидел, что девушка лежит на земле. Наверное, он на миг ослабил хватку, и незнакомец этим воспользовался. Неожиданно сильно он ударил Савву по колену каблуком и вырвался. Бехтерев успел ухватиться за карман его куртки. Мужик дернулся изо всех сил, карман оторвался, и держащийся за него Савва свалился на землю. Тут же подхватившись, он всем корпусом потянулся за незнакомцем, но поймал руками лишь пустоту и снова упал.

Черт! Что там у него в подошве? Как будто чугунной болванкой засадил!

Лежа на земле и чувствуя нарастающую боль в лодыжке, Яна увидела, как, сильно припадая на правую ногу, незнакомец бежит в сторону и через несколько шагов исчезает в кустах. Удивило другое. Вместо того чтобы попытаться догнать незнакомца, Савва, стоя на карачках, шарит руками по грязному асфальту, словно ищет чего-то.

– Савва, – позвала она.

Бехтерев наконец что-то нашел и засунул в карман. А потом, превозмогая боль в колене, двинулся к ней, не забыв посмотреть по сторонам. К счастью, ни одного прохожего в зоне видимости не было, поэтому заварушке в переулке не грозило стать достоянием общественности.

– Я ногу подвернула, – сообщила Яна, изо всех сил стараясь не застонать.

– Бывает, – отозвался Савва и присел на корточки. – Болит сильно?

Обрадованная, что он не ругается и не обвиняет ее в том, что помешала поймать преследователя, Яна помотала головой.

– Тогда вставай.

Ухватившись за его рукав, она поднялась на ноги и охнула.

– Понятно, – констатировал он, еще раз оглянулся и рывком поднял ее на руки. Она молча вцепилась ему в плечо.

– Тут недалеко, – словно успокаивая, сообщил Савва и, пройдя несколько шагов, поинтересовался: – Ты вроде говорила, что тебе двадцать два.

– Ну да. А что?

– А весишь ты на все двадцать три.

Яна сразу вспомнила Карлсона и прыснула:

– Даже на двадцать четыре, если честно. Это меня в Провансе раскормили.

– Ты была в Провансе?

– Была. Если хочешь, расскажу, что там со мной приключилось.

– Хочу, – коротко ответил Савва, и ей послышалось в этом ответе нечто большее, чем вежливое согласие.

Обрадованная, она стиснула зубы, прижалась крепче, и Бехтерев потащил ее к припаркованному в тихом дворе автомобилю.

Карта

Савве не терпелось рассмотреть то, что выпало у мужика из кармана. Он сразу понял, что это не трамвайный билет и не чек из магазина. Поэтому, усадив Яну в машину, он быстро залез в уже остывшее нутро, завел двигатель и достал свою добычу. Плотный лист бумаги развернулся, и сразу стало понятно, что это карта.

– Откуда? – тут же сунулась Яна, да так близко, что Савва ощутил нежно-горьковатый запах ее волос.

Раньше они были какими-то другими. А теперь цвета спелой пшеницы и… теплые. Так и тянет потрогать.

Возбудился, что ли, Бехтерев? Вовремя, нечего сказать.

– У твоего воздыхателя из кармана вывалилось, – грубо ответил он и отодвинулся.

Она тут же вернулась на место. Расстроенная. Савве стало стыдно.

– Подожди, приедем домой, рассмотрим вместе, – уже мягче произнес он, и Яна в смятении уставилась себе под ноги.

К кому домой?

Оказалось, к Бехтереву.

– Не могу же я вручить тебя родителям в таком виде, – объяснил он, когда она в испуге стала отказываться подниматься к нему в квартиру.

Пришлось согласиться, и он, снова подняв на руки, понес ее в подъезд. Покуда поднимались на четвертый этаж – лифт, как водится, не работал, – дважды останавливались «перекурить». Яна предлагала снять пуховик, чтобы ему стало легче. Бехтерев только вздохнул.

Наконец они ввалились в квартиру и нос к носу столкнулись с девушкой, которая вышла на шум и теперь разглядывала Яну, откусывая от большой морковки. Яну сразу бросило в жар, а Савва скомандовал:

– Тащи эластичные бинты, чего смотришь!

Девушка развернулась и, продолжая жевать, пошла в комнату.

– Дочь моя. Дина, – представил Савва, заметив, что Яна напряглась у него на руках.

– Очень приятно, – неизвестно кому сказала она и соскользнула на пол.

Пока усаживали ее на диван, снимали сапоги и носки, все было ничего. Худшее наступило, когда, ощупав лодыжку, Савва заявил, что ничего страшного не случилось и можно расслабиться, а потом вдруг резко дернул ногу. Яна взвыла, а Дина быстро и умело стала бинтовать.

– У меня сто раз такое было, – успокаивала она страдалицу. – Однажды прямо перед выступлением ногу подвернула. Влетело мне тогда… По первому разряду.

– Ты спортсменка? – спросила Яна, прислушиваясь к боли.

Та, кажется, постепенно стихала.

– Танцую. Линди-хоп. Слышала такое слово?