Французское наследство

– Линди-хоп? Да я его обожаю! Классный стиль! – восторженно среагировала Яна.

Сидевшая на полу Дина подняла на нее глаза. Савва, вышедший из кухни, где он торопливо осмотрел свое колено и решил, что жить будет, понял: с дочерью вопрос улажен.

Потом был чай с безглютеновыми печенюшками и вареньем из ревеня без сахара с Диной и бутерброды с колбасой уже без Дины, которая пошла спать, уставшая после репетиции.

Наконец Савва разложил карту, и они склонились, чтобы ее рассмотреть.

По итогу совместных усилий выяснилось: карта была составлена в конце восемнадцатого века и изображала кусочек Санкт-Петербургской губернии. Точками были отмечены несколько мест, рядом с некоторыми стояли крестики. Савва с Яной решили, что в этих местах находились – или находятся до сих пор – интересующие незнакомца места.

– Начнем с номера один, – предложил Бехтерев.

– Это место я знаю. Елизаветино. Тут одна девочка из нашей группы живет. Там есть дворец.

– Чей?

– Не интересовалась. Подожди-ка. Сейчас узнаем.

Достав телефон, Яна собралась провести изыскания и вдруг спохватилась:

– Я же родителям не позвонила! От них шесть не отвеченных! Я звук выключила, чтобы случайно не отвлечься, когда этот гад за мной шел. Теперь придется выкручиваться.

Она так смешно таращила глаза, что Савва улыбнулся. Забавная все же девчонка.

С родителями она разговаривал ровно полминуты. Очень твердо заявила, что была занята, ответить и перезвонить не могла, повода для беспокойства нет, пусть пьют чай и ложатся, дома будет через час.

И все. И никаких охов-вздохов. В общем, Бехтереву понравилось. Похоже, девица Шум отращивает крылья.

Между тем, покончив с семейными разборками, Яна углубилась в интернет.

– Вот что я нашла. Имение было очень богатое. Раньше называлось «Дылицы». Построено при императрице Елизавете Петровне, потом сменилось несколько владельцев, пока его не приобрела жена князя Трубецкого. Тоже Елизавета. При ней оно и было переименовано в Елизаветино.

– И что нам дает эта информация? – поинтересовался Савва, украдкой разглядывая собеседницу.

– Пока не знаю. Так, номер два – тоже дворец. Красивый. Середина восемнадцатого века. Номер три и четыре – более поздние постройки: начало девятнадцатого. Все сохранились, хотя…

– Давай остановимся. Итак, твой поклонник посещает старинные дворцы. Может, он историей интересуется, а может, ищет.

– Что?

– То, что не нашел у твоей бабушки.

Яна взглянула на него внимательно:

– Я думала, что ты уже забыл об этой истории.

– Не забыл, – коротко ответил Бехтерев. – Полагаю, несмотря на количество, выбор мест неслучаен. По какой-то причине он считает, что там может находиться интересующая его вещь. И еще…

Он пристально посмотрел на Яну:

– Поскольку ты в теме давно, наверняка у тебя есть на этот счет предположения.

– Есть. Но только предположения, и то не мои, а Себастьяна.

– А Себастьян у нас кто?

– Мой родственник из Франции. Но учти: его гипотезы ничем не подтверждены и строятся исключительно на богатом воображении.

Савва откинулся на спинку дивана и скомандовал:

– Рассказывай все с самого начала. Со времен Очаковских и покорения Крыма. Нога, кстати, как?

– Лучше.

– Тогда поехали.

Конечно, через час она домой не вернулась. Только через два с половиной. Но, кажется, существенное опоздание осталось незамеченным. Никто не вышел к ней в коридор, не пристыдил, не напомнил про сюрпризы.

Неужели родители догадались, что дочка выросла?

Стараясь не производить шума, Яна быстренько умылась и легла. Нога почти не болела, но сон все равно не шел. В голове вертелся разговор с Бехтеревым.

Как ни странно, Савва воспринял ее рассказ серьезно. Ей даже показалось, что, услышав про Талейрана и русских потомков, он не удивился. Как будто предполагал нечто подобное. Вдохновленная его реакцией, она рассказала про Таняшу и ее сестер, а заодно и про мерзавца Николя.

Про последнего Бехтерев слушал с особенным интересом и – как ей показалось – даже с удовольствием.

Она так этим впечатлилась, что поведала заодно и о семистах тысячах евро, которые Таняша отдала ей, несмотря на стойкое сопротивление с Яниной стороны. Оказывается, так было задумано с самого начала: передать семье Шум деньги, вырученные после продажи дома ее прадеда.

– Мы положим деньги сразу на карту российского банка. У тебя есть счет? Отлично!

Таняша успела провернуть операцию как раз накануне отъезда Яны и была очень довольна собой.

– Деда твоему папе я уже не верну, так пусть хотя бы его наследство вам достанется. Не представляешь, насколько легче мне станет.

С этим спорить было трудно. Яна и не стала. Просто крепко обняла свою замечательную бабушку.

Зачем она рассказала о деньгах Бехтереву, было не совсем понятно. Вряд ли это имело отношение к истории со слежкой.