Французское наследство

— Вот-вот. А теперь наверняка не возьмете её. Кому нужна актриса, которая в любой момент может напиться, как извозчик? Её и в театре уже с трудом терпят. А когда меня не будет?.. Как Юленька с ней останется?

— Да вы что? — фальшиво возмутилась Лёлька, припомнив слова Валентины о том, что её муж воображает себя смертельно больным. — Вы молодой, крепкий мужчина. Да вы не только дочку вырастите, но и её детей, своих внуков. Что за настроения похоронные?!

— Да не настроения это, а диагноз, — устало махнул рукой Сергей. — Вот и Валентина не верит, считает блажью. А над моим завещанием целый вечер хохотала.

— А Юля у вас — просто красавица, — решила сменить жутковатую тему Лёлька. — Вся в маму. Ей бы тоже в артистки.

— Ну уж нет! — вскинулся Сергей. — Никогда! Хватит в нашей семье актрис! А если вы её в кино заманивать начнете, ей богу, взашей прогоню. Вас, не её. Уж извините за резкость, но не хочу я для дочери такой жизни, как Валина. Сверху все красиво блестит, а с изнанки…

Лёлька пришлось успокаивать мужика и клясться, что ничего такого в отношении Юли она не замышляла, но он продолжал нервничать. Даже в сгустившейся темноте было заметно, что он побледнел ещё больше, и внезапно Лёльке пришло в голову, что его слова насчет смертельной болезни не простая мнительность, здоровые люди так не выглядят. Нужно бы позвонить маме и постараться выяснить про его заболевание.

Лёлька вздохнула. Тяжко будет уговорить мамулю пойти на разглашение врачебной тайны, даже если этой тайны нет, и Сергей, на самом деле, здоров, а его болезненный вид вызван только самовнушением. А уж если болен… Лелькина мама работала в регистратуре городской больницы и отличалась редкой ответственностью и скрупулезностью. Но она очень любит Агнию…

Тут Лёлька поднялась и стала прощаться. Сергей решил, что был слишком резок с ней, и принялся извиняться, но она улыбнулась и со словами:

— Нет-нет, всё хорошо. Честное слово. Просто меня ждут. Так что, до свидания, — направилась к машине.

Ей было не по себе. Греческое вино и армянский коньяк в совокупности дали премерзкий результат — головную боль. Боль пульсировала в виске и требовала таблетки цитрамона. А то и двух.

ГЛАВА 6

Квартира встретила её тишиной и темнотой. На кухонном столе лежала записка: "Я поехала в "Ущербную луну". Когда вернусь, не знаю. Постели мне на диване и ложись себе спать. Звонил твой Олег. Просил перезвонить. Целую. Марго".

"Вот авантюристка!" — возмутилась Лёлька. Наверняка выпытала местонахождение клуба у Олега. Черт дернул его позвонить некстати! Но как она туда доберется, а главное, каким транспортом вернется? Ведь сейчас все так изменилось, начиная от названий улиц и заканчивая маршрутами общественного транспорта. А главное, кругом сплошной криминал! Придется ехать за ней. Но сначала позвоним маме.

Папа был дома и отозвался на звонок страдальческим голосом. Он порезал палец, а мама, как всегда, на работе — у неё дежурство. Так что он истекает кровью, а всем на это наплевать.

Лёлька бессердечно хмыкнула и посоветовала папе взять в аптечке йод с бинтом и забинтовать порез. А если не получится, обратиться к соседке Марье Ивановне, она ветеринар, так что папин палец профессионально обработать сможет. Под аккомпанемент отцовских стонов и жалоб в трубке, она рылась в записной книжке, отыскивая мамин рабочий телефон.

Мама, конечно же, была на месте и страшно удивилась Лёлькиному звонку, потому что в их семье не принято было болтовней на личные темы отрывать её от ответственной работы. Так что в больницу ей звонили в исключительных случаях — при угрозе жизни кого-либо из домашних или стихийных бедствиях, вызванных патологическим неумением отца обращаться с бытовой техникой. Поэтому вначале Лёлька вкратце сообщила о трагедии, приключившейся с Агнией, и только потом перешла к интересующему её вопросу. Услышав, что информация может помочь Агнии, мама вздохнула. В телефонной трубке было хорошо слышно, как она быстро защелкала клавишами больничного компьютера.

Через пару минут она опять вздохнула и тихо пробормотала:

— Соболь Сергей Сергеевич, проходил обследование в марте этого года в гематологическом отделении. Диагноз — лейкоз. Проходит стационарное лечение. Явных улучшений нет.

— А прогноз? Он что, умрет? — испугалась Лёлька, услышав страшный диагноз.

— Откуда мне знать? — рассердилась мама. — Если пройдет курс интенсивной терапии в условиях хорошего стационара, вполне может вылечиться или прожить еще много лет. Но он отказался от стационара! Это, знаешь ли, просто самоубийство!

— Ма, а кто у него врач? — устало перебила её любящая дочь.

— Фаина Эрнестовна Розенфельд, прекрасный специалист. Как же она допустила?.. — но Лёлька уже положила трубку.