Французское воспитание. Метод мадам Дольто

Мы подойдем к рассмотрению проблемы удовольствия чуть позже, поскольку именно она является источником всех недоразумений и непониманий, выпавших на долю Дольто. Еще в 1962-м Беттельхейм говорил о разрыве между его поколением (к которому относилась и Дольто) и поколением его родителей: «Жизнь моих родителей была гораздо легче: они знали, чем должны были заниматься дети, а дети понимали, что у них есть все основания для того, чтобы подчиняться. Но теперь все изменилось» (30). Изменения произошли после Второй мировой войны. И, как отметил Беттельхейм, родителей охватило сомнение: «Новым было то, что вдруг мы испугались вообще что-либо делать, и как раз от этого нужно было бы воздержаться» (31). Определенный тип воспитания, называемый «военизированным», был отвергнут, и Дольто поставила окончательную точку, опровергнув все прежние воспитательные модели, чтобы заложить основы «нового воспитания».

Однако она знала, что это потребует от родителей непривычных усилий, – чтобы услышать ее, чтобы понять; им потребуется много здравого смысла и главным образом веры в нее, той веры, которой ей так часто не хватало, что мешало продвижению ее идей и блокировало ее деятельность. «Могу сказать с уверенностью, у меня было больше шансов, что все пойдет гораздо хуже, так как я понимал, что родители боялись еще раз ошибиться, после того как допускали очевидные промахи. Я видел родителей, которые отказывались следовать своим лучшим побуждениям из страха еще больше навредить ребенку» (32), – отмечал Беттельхейм. Предложить родителям пойти наперекор «извращенному воспитанию, заключающемуся в чрезмерной опеке ребенка, восстать против культа единой нормы и сиюминутных модных веяний, против навязывания родительской модели» (33) было большим риском для Дольто, и она знала об этом. «Почему же отцы с матерями так цепляются за устаревшие догмы?» (34), – вопрошает Дольто, которая так много сделала для того, чтобы убедить сомневающихся родителей рискнуть пойти по «дорогам воспитания», следуя собственной интуиции.

Итак, ребенок – это другое существо, плод двух индивидуумов, третья точка в треугольнике, третья, так сказать, сторона. И Дольто постоянно напоминала об этом, поскольку действительно трудно допустить, что родителю (или любому другому человеку) не стоит никаких усилий оценить по достоинству, иначе говоря, полюбить того, кто не является ни его подобием, ни хорошо знакомой личностью. «Нужно взять на себя труд отыскать в ребенке, который не является тобой, ту дремлющую частичку, в которой ярче всего проявляется его индивидуальность» (35), – провозглашал в свое время Януш Корчак. И сколько звездочек погасло, так и не успев разгореться…

«Убить Моцарта»

Хотя каждого ребенка следует воспитывать как «уникальное существо», потому что он действительно уникален, и все дети обладают талантами, свойственными только им, все же некоторые среди них выделяются. Это дети, которые в большей степени наделены творческими способностями, которых нужно воспринимать во всей совокупности их индивидуальности, чтобы обеспечить им необходимые условия для максимального раскрытия потенциала.

Мы имеем в виду ребенка-творца, ребенка-художника, столь милого сердцу Дольто. И, по ее мнению, миссия родителей, затем школы, а потом и всего общества в целом заключается в том, чтобы помочь ему реализоваться.

Говоря об уважении к ребенку-художнику, нельзя не упомянуть о литературных произведениях авторов, современников Дольто, и, в частности, о фрагменте из книги «Планета людей» Антуана де Сент-Экзюпери (36). Там он говорит, что в каждом из нас, может быть, убит Моцарт, и представляет главную идею философии детства: залогом будущего человека является его прошлое. И в том числе за это детство, реализуемое в искусстве, за надежду на свободное творчество прокатились по Франции волнения мая 1968-го. «Очень важно, чтобы с самого раннего возраста у детей-художников появились возможности выражать себя, учиться у известных творческих личностей, слушать музыку, наслаждаться живописью» (37).

Есть ли в нашей сегодняшней жизни место для творчества, место, уготованное одаренным детям, есть ли в школе, а также в нашем обществе пространство для созидания, культуры, для неординарных и одаренных педагогов? После нескольких благословенных лет славы Дольто это пространство сузилось, как шагреневая кожа.

Уважительное отношение к физиологии ребенка