Фредерик Рюйш и его дети

День был замечательный: солнце в легкой дымке, ни жарко, ни холодно и как-то очень спокойно. Такая мягкая комфортная погода в Петербурге случается редко. Я неторопливо шел в сторону метро. И думал… думал не о романе – о ней. Размышляя здраво, я понимал, что на днях приедет моя жена, и все вдруг кончится, кончатся странные очаровательные и в то же время мучительные вечера, когда нам хорошо вдвоем… Сейчас было уже не как во сне, сейчас я ощущал себя на свой возраст и на свое умственное развитие. Все, хватит! Как только найдется Маринина мать, всякие отношения нужно прекращать… Но что-то внутри меня не соглашалось, что-то протестовало. А что если бросить все, взять билет на поезд и поехать с Мариной на юг, остановиться в маленьком городке, снять комнату? Купаться при луне, жарить на костре мидий, кататься вдоль побережья на яхте… Да я к ней пальцем не притронусь. Чисто платонические отношения организую, просто быть с ней рядом, обнимать ее за плечи, наблюдая закат солнца, держать ее руку в своих, слышать ее дыхание… Врал я, врал самому себе! Я желал, безумно желал эту девушку, и она желает меня так же, как и я – безумно, без тормозов, и если это еще продлится… Если продлится!.. Эх, если бы это длилось всегда!

Купив мышку и пяток дискет, я вышел из магазина, собираясь направиться домой, как вдруг кто-то окликнул меня по имени и отчеству. Я обернулся, передо мной, держа руки в карманах куртки, стоял рыжеволосый Циркач и с издевкой смотрел мне в глаза.

– Вам что-то от меня нужно? – спросил я недружелюбно.

– Нужно. Я хочу у вас спросить, – он подошел совсем близко ко мне. – Я хочу спросить… – краска ударила ему в лицо, он смутился и замолчал.

– Ну, ну что вы хотите спросить? – раздраженно проговорил я.

– Я хотел спросить… у вас с ней что-нибудь было?

Нужно было для приличия сделать вид, что я не понял, мол, «с кем?», «что вы имеете в виду?». Но я сказал прямо:

– Нет.

– Ваше счастье, – ухмыльнулся молодой человек. Я почему-то посмотрел на его руку, которую он держал в карманах. – Ну послушайте, оставьте ее в покое, иначе я…

– Только не нужно мне угрожать, это бессмысленно, – перебил я.

– Я люблю ее! Понимаете, – воскликнул молодой человек с каким-то отчаянием.

Он вдруг повернулся и решительно зашагал прочь. Я стоял, глядя ему вслед. Боже мой! Зачем, куда я лезу?! Ведь у этих молодых своя жизнь. Зачем мне все это?..

И тут под козырьком летнего палаточного магазинчика я увидел Марину, хотя она стояла спиной, но я сразу узнал ее. Она разговаривала с каким-то мужчиной. Разглядеть его мне не удавалось, они стояли за углом, да я и не старался сделать это, я любовался стройной фигуркой Марины. На ней были фиолетовая курточка и джинсы. Она достала что-то из нагрудного кармана куртки и протянула мужчине. «Должно быть, деньги», – догадался я. И тут собеседник ее на мгновение высунул лицо из-за угла, и мне показалось… Черт знает, что показалось. Я сделал шаг в сторону… Это был Шнур, собственной персоной. В следующую минуту Марина, махнув ему на прощание рукой, повернулась и зашагала к пешеходному переходу.

Шнур постоял на месте, потом достал из кармана деньги, которые дала ему Марина, пересчитал их и, оглянувшись, пошел по своим делам. Что-то странное происходило вокруг меня, но что – понять я не мог. Эта встреча могла означать, что Марина… Марина замешана в похищении своей матери… Фу, бред какой! Я повернулся, чтобы догнать Марину, но тут сзади меня кто-то вскрикнул, взвыла автомобильная сирена. Я обернулся. Милицейский автомобиль, мигая проблесковым маячком, на большой скорости выскочил из-за поворота. Взвизгнули тормоза, он лихо развернулся перед Шнуром, из него выскочили сразу четверо милиционеров.

– Стоять! – заорал на Шнура один из милиционеров страшным голосом. – Руки вверх!

Шнур, не ожидавший ничего подобного, стоял, глупо глядя на милиционеров.

Натренированным движением ему закрутили руки за спину, ощупали карманы и, защелкнув на руках наручники, погрузили в машину. Дверцы захлопнулись, машина рванула с места и укатила. Я смотрел на оперативные действия с интересом, хотя я сам не раз описывал подобные захваты, но в жизни видеть такого мне не приходилось.

Значит, взяли Шнура… Боже мой! Ведь в этом замешана Марина, он ведь наверняка расколется. Нужно ее предупредить. И я заспешил домой.

Со всеми этими странными событиями я совсем позабыл о личных делах.

Уже неделю назад мне должны были прислать перевод моей книги из Франции, и, может быть, у меня в почтовом ящике давно лежит извещение. Я открыл почтовый ящик и обнаружил в нем синюю толстую картонную папку, на ней были написаны мое имя и адрес. Судя по всему, она пришла не по почте, а была положена в ящик кем-то из молодых прозаиков или поэтов, узнавших мой домашний адрес. Такое уже случалось. Из любопытства я тут же открыл папку и пролистнул странички, но вопреки ожиданиям найти в ней стихи о несчастной любви увидел какие-то бухгалтерские счета. На первой странице торопливым почерком было написано: