Фредерика

— Нет, так не бывает. Если вы решили представить это как ваше обязательство опекать нас, вы должны сделать еще что-то помимо приглашения Черис и меня на бал в своем доме! Разумеется, я вам очень благодарна, хотя вы бы не сделали этого, если бы Черис так не поразила вас! Но…

— Черис, — перебил он ее, — очень красивая девушка, возможно, самая красивая, какую я когда-либо видел, но если вы думаете, что я пригласил ее на бал потому, что потерял от нее голову, вы сильно заблуждаетесь, кузина Фредерика!

— Должна сказать, что очень надеюсь на это, — ответила она, немного озабоченно глядя на него, — ведь вы намного старше ее.

— Совершенно верно! — сказал он. — Для меня она слишком молода!

— Конечно! — согласилась Фредерика. — Так почему же вы вдруг решили пригласить нас?

— А вот об этом, кузина, я не собираюсь вам рассказывать.

Она, нахмурившись, озадаченно разглядывала его. Он не произвел на нее особенно благоприятного впечатления: у него была хорошая фигура, и костюм сидел отлично, лицо, не то чтобы красивое, но интересное, однако держался он, по ее мнению, слишком высокомерно, и взгляд его был холодным и циничным. Даже когда он улыбался, впрочем, как ей показалось, тоже высокомерно, его глаза оставались холодны как сталь. Затем она сказала что-то забавное, и металлический блеск исчез из его глаз, а улыбка сделалась действительно веселой. И не только глаза его потеплели, но и весь он сразу превратился в обаятельного джентльмена с отменным чувством юмора и приятными манерами. Но это продолжалось недолго. Правда, он держался совсем не надменно, когда Феликс и Джессеми влетели в комнату, терпеливо и остроумно отвечал на все их вопросы и смотрел на мальчиков ласково. Он проявил рыцарскую учтивость в ответ на неприветливый прием со стороны мисс Уиншем; и его взгляд, которым он смотрел на Черис, был полон вежливого восхищения. Фредерика не сомневалась, что красота Черис заставила его изменить свое решение, но отчего зловещий огонек опять блеснул в его глазах, она не могла догадаться.

Она с сомнением смотрела на него, Он поднял брови:

— Итак?

— Мне надо было бы стать вдовой! — воскликнула она с досадой, — Да, если бы у меня хватило ума, я бы стала ею.

Выражение, так смущавшее ее, исчезло с его лица, глаза его смеялись:

— Вы еще успеете, уверяю вас!

— Что в этом толку? — нетерпеливо проговорила она, — Если бы я сейчас была вдовой, — Она осеклась, лицо ее повеселело, — Ох, что за ужасные вещи я говорю! Я несу ответственность за семью, потому, что я старшая, но я не тиран или… или какая-нибудь сварливая особа! По крайней мере мне так кажется.

— Нет, нет! — успокоил он ее. — Я уверен, вы справляетесь со всем самым лучшим образом. Но скажите мне, почему вы сказали, хвати у вас ума, могли бы стать вдовой? Зачем вам это? У вас что, есть муж и вы скрываете свой брак?

— Конечно нет! Я только хочу сказать, что мне следовало представиться вдовой и я смогла бы сама выводить Черис в свет, и вам бы не пришлось втягивать в это сестру.

— О, меня это нисколько не затруднит, — сказал он.

— Но она может возражать. В конце концов, она даже не знакома с нами.

— Это поправимо, — Он протянул ей руку, — Теперь я должен идти, но через день или два дам вам знать. Умоляю, не надо звонить слуге. Запомните, теперь я ваша родня и церемония ни к чему! Я сам найду дорогу.

Однако ему не пришлось это делать, так как поджидавший в холле Феликс проводил его до экипажа со всей учтивостью, за которую он решился вытянуть обещание о посещении мастерской в Сохо.

— Не волнуйся! — сказал лорд. — Все будет сделано.

— Благодарю вас, сэр! Но вы сами поведете меня, не так ли? А не ваш секретарь?

— Мой мальчик, но зачем мне идти? Я думаю, мистер Тревор знает об этих вещах гораздо больше меня.

— Да, сэр, но, пожалуйста, если пойдете вы, это будет просто классно!

Маркиз всегда полагал, что может устоять перед любым давлением, что ему и приходилось делать не раз. Но тут он понял, что ошибался: мольба и восхищение в глазах двенадцатилетнего мальчишки, с тревогой заглядывающего ему в лицо, сломили его неприступность. Он был способен хладнокровно отказать рыдающей женщине, его не трогали многочисленные льстивые речи, с которыми к нему часто обращались, но даже представив себе, как невыносимо скучно ему будет в Сохо, он не смог отказать своему новому и самому юному поклоннику.

Так что Феликс Мерривилл, взбежав по лестнице обратно в гостиную, мог с триумфом сообщить Фредерике, что кузен Алверсток сам поведет его смотреть пневматический лифт и что вообще, он — славный малый.

Глава 5

На следующий день Чарльз Тревор был немало удивлен. Не прошло и двадцати минут после того, как слуга маркиза разложил на столе целый ворох писем и счетов, которые мистер Тревор по своей обязанности должен был довести до того количества, которое его господин согласился бы одолеть, как маркиз сам заявился в его кабинет со словами:

— Доброе утро, Чарльз. Ты что-нибудь знаешь о каких-то литейных мастерских в Сохо?

— Литейных, сэр? — переспросил Тревор, пораженный столь неожиданным интересом маркиза.