Фредерика

Эндимион Даунтри, который тоже встретил Алверстока на Бонд-стрит, мог бы поправить лорда Питершема, но его не было при этом споре, да и он был мало удивлен, увидев маркиза в сопровождении мальчика. Замечательный молодой человек, этот Даунтри: отлично сложен, с классическими чертами лица, его профиль вызывал восхищение многих дам, которые говорили, что он мог бы позировать для статуи древнегреческого героя — чудные карие глаза, тонко очерченный рот и вьющиеся каштановые локоны вокруг благородного лба. Этот непревзойденный красавец не мог не привлекать к себе внимания юных леди; и если бы его умственные способности были бы не такими скромными, а речь — более занимательной, он был бы первым любимцем всех дам. К сожалению, эти достоинства отсутствовали. Он был приветлив и учтив, но тугодум и не обременен никакими идеями, в разговоре он произносил только заезженные банальности и оживлялся, лишь когда описывал, какие препятствия ему пришлось преодолеть во время опаснейшей пятимильной охотничьей гонки, или как ему удалось выиграть на очередных скачках, или каким спортом он занимался в один из ближайших погожих дней. Приятели в полку прозвали его с добродушной насмешкой Глупыш Даунтри, на что он нисколько не обижался, объясняя с простодушной улыбкой, что сроду не был хитрецом и пройдохой. Он был послушным сыном и нежным братом; и, пользуясь великодушным покровительством Алверстока, который назначил ему содержание (а также обеспечил офицерским чином и лошадьми), был признателен за эту помощь и редко когда просил у него еще денег.

Заметив Алверстока на Бонд-стрит, он тут же пересек улицу, чтобы поприветствовать его, и, сияя от радости, протянул ему руку:

— Кузен Вернон! Чертовски мило с вашей стороны, что вы пригласили на бал мою сестру — честное слово! Мама чертовски вам обязана и я, конечно, тоже!

— А ты собираешься почтить его своим присутствием? — спросил Алверсток.

— Да, разрази меня гром, а как же! Должно быть, такая давка будет на этом балу!

— Чертовская давка! — согласился лорд.

— Так и надо! — кивнул Эндимион со знающим видом. — Это же первый бал в Алверсток-хаузе с выхода в свет кузины Элизы, как говорит мама! Еще бы не быть давке!

Заметив присутствие мистера Феликса Мерривилла, который, соскучившись от этой беседы, Дернул маркиза за рукав, Эндимион посмотрел на него с высоты своего олимпийского роста, удивился и вопросительно взглянул на Алверстока. Услышав, что Феликс младший сын Фреда Мерривилла, он сказал:

— Да ну? Надо же! — После чего несколько наивно добавил: — Чертовски никудышная память! Фред Мерривилл это кто?

— Он был моим кузеном, — спокойно отвечал маркиз. — К несчастью, он скончался; а поскольку он был на несколько лет еще старше меня, сомневаюсь, чтобы вы когда-нибудь встречались с ним.

— Действительно, я его не знал, — согласился Эндимион. — Но теперь знаю! Вы стали попечителем его детей, кузен! Мама говорила мне об этом. Еще она сказала, что вы даете для них бал. Она, по-моему, не в восторге от этого, правда, почему!

Он снова посмотрел на нетерпеливое лицо Феликса и поднял одну бровь.

— Кроме того, уверен, что этот мальчуган совсем не хочет идти на бал, не так ли, малыш?

— Нет! — воскликнул Феликс нетерпеливо. — Я хочу в литейную мастерскую!

— Успеешь, Феликс! — успокоил маркиз. Он бросил насмешливый взгляд на своего наследника и спросил:

— Не хочешь присоединиться к нам, Эндимион?

В представлении мистера Даунтри литейные цеха были связаны с изготовлением ружей, и он со знанием дела сказал:

— Артиллерия? Нет, это меня не интересует.

Он распрощался с Алверстоком и продолжил свой путь, ничуть не удивившись и не испытывая любопытства и сомнений, которые терзали его матушку по поводу объяснений Алверстока о его отношениях с неведомыми Мерривиллами.

Слабая надежда Алверстока на то, что их не впустят в мастерскую, была разрушена в первую же секунду. Его бесценный секретарь прекрасно подготовил почву для появления маркиза: как только он вручил у дверей свою карточку, они тут же распахнулись, перед ним предстал хозяин и любезно предложил провести его по всему зданию. Он не только сообщил, что для него огромная честь принимать у себя его светлость, но также обещал осветить любые тонкости и сложности современной машины, какие только его заинтересуют. Это убедило Феликса в том, как он был прав, настаивая на сопровождении самого маркиза, а не Тревора.

— Он ни за что не предложил бы всего этого мистеру… мистеру, как-его-там, — прошептал он торжествующе.