Фрегат Его Величества «Сюрприз»

Капитаны спустились в каюту, а когда вернулись на палубу, лицо Теобальда алело ярким румянцем, Джек не сильно отстал от него, их мощные «морские» голоса можно было услышать в любой точке корабля. Теобальд ухватился за трос и поехал вниз, спускаясь при помощи одних только рук. Лицо его плавно скрылось за бортом, подобно заходящему солнцу. Проследив, как приятель, балансируя над водой, забрался в шлюпку и направился к «Серингапатаму», после чего корабли с подобающими церемониями распрощались друг с другом, Джек повернулся к Стивену и сказал:

— Увы, какое, должно быть, разочарование для тебя: ни единого выстрела. Пойдем и прикончим пунш — лед последний, и одному Богу известно, когда увидим ли мы охлажденные напитки по эту сторону от Явы.

— Прошу прощения, что не представил тебе Теобальда, — продолжил он, когда они пришли в каюту. — Но нет ничего мучительнее, чем сидеть и слушать, как двое старых товарищей хлопают друг друга по плечу: «А помнишь трехдневный бой в проливе Мона? А помнишь Уилкинса? А что сталось со стариной Блоджем?» — Он отличный парень, и прекрасный моряк. Но ему не повезло — восемнадцать лет просидел в лейтенантах, а после потери ноги командование ему тем более не светило. Так что он подался в Компанию, и теперь командует чайной баржей. Бедолага — как мне посчастливилось, если сравнивать с ним.

— Еще бы. Мне очень жаль этого джентльмена. Впрочем, он производит впечатление сангвиника, а Пуллингс сообщил мне, что капитаны «индийцев» получают щедрое жалованье — трясут дерево-пагоду как положено настоящим английским парням.

— Щедрое? О, да, они купаются в золоте. Но ему никогда не поднять свой флаг! Да-да, бедняге не придется поднять свой флаг. Но старый товарищ или нет, он принес нам два неприятных известия. Во-первых, Линуа увел свою эскадру к Иль-де-Франс для пополнения запасов — не имея портов в этой части океана они должны испытывать жуткий недостаток припасов. Поэтому за время этого муссона мы его в этих водах не увидим. А может и вообще не увидим, учитывая разделяющие нас три тысячи миль. И во-вторых, китайский флот Компании уже отплыл — эту новость ему сообщили в Зондском проливе. Так что мы его не встретим.

— Ну и что?

— Я так надеялся передать с ним почту в Англию. Да и ты, мне думается, не отказался бы сделать это. Ну ладно, соленая вода смывает огорчения, как и прочие вещи. Меня частенько удивлял факт, как после нескольких дней в море забываешь буквально обо всем. Едва земля скрывается из виду, ты словно попадаешь в воды Леты.

— Да, я слышал об этом. Но не могу согласиться. А что это там лежит на рундуке?

— Ящичек с пистолетами.

— Да нет, вот тот растрепанный тюк из которого торчат перья.

— Ах, это. Мне стоило показать тебе раньше. Это от Теобальда. Подарок для Софи — райская птица. Разве не мило с его стороны? Но он всегда был щедр, как солнце. Ему эта птичка попалась на островах Пряностей, и по его чистосердечному признанию предназначалась в дар его невесте для украшения шляпки. Но похоже, невеста дала ему отставку и нашла какого-то законника из конторы Паултри. По словам Теобальда, его это не слишком печалит: чего еще ждать парню с деревянной ногой? Он даже поднял тост за их счастье, и выразил надежду, что для меня этот подарок окажется более удачным. Как думаешь: не будет ли для шляпки слишком кричаще? Может лучше подойдет для каминной полки или экрана?

— Какое блистательное великолепие! Какой полуворотник — не знаю, как назвать его правильно. А хвост! Никогда не видел такой невероятной роскоши. Петушок, естественно. — Стивен перебирал руками сверкающие перья, невероятно пышный хвост. Джеку пришла в голову забавная мысль сравнить эту расфуфыренную птицу с тем адвокатишкой из Поултри, но он отбросил ее, сочтя бессердечной по отношению к Теобальду.

— Тебя никогда не занимала проблема пола, дружище? — спросил Стивен.

— Нет, — ответил Джек. — Никогда не задумывался об этом.

— Я имею в виду обременения, порожденные полом. Вот эта птица, скажем, весьма обременена: почти раздавлена. Как сможет сей экземпляр летать или разгуливать в свое удовольствие, нагруженный хвостом длиной в ярд и этим гребнем? Все это шикарное оперение самца выполняет одну единственную функцию — побудить курочку уступить его притязаниям. Как же должен изнывать и пламенеть этот петушок, если наряд его является, как и должно, показателем темперамента.

— Глубокая мысль.

— Вот будь он скопцом, жизнь его стала бы не в пример легче. Шпоры, боевые шпоры исчезли бы, поведение сделалось бы миролюбивым, общительным, почтительным. И вправду, Джек, дай мне оскопить всех «сюрпризовцев», и они станут толстыми, спокойными, и беззлобными. Корабль этот перестанет являться боевым, не будет рьяно метаться то туда, то сюда, и мы сможем обогнуть весь земной шар, не услышав ни единого грубого слова. И не было бы никаких сожалений о пропаже Линуа…

— Не обращай внимания на сожаления. Соленая вода их смоет. Ты просто удивишься, каким незначительным покажется тебе все через неделю, как все встанет на свои места.