Фрегаты идут на абордаж

— Орудия левого борта — к бою! Серебряный талер тому расчету, который первым доложит о готовности! — В его поднятой руке блестел новенький рейхсталер.

Тотчас по мокрой палубе зашлепали десятки босых ног, ловкие руки в мгновение ока откинули крышки орудийных портов и развязали найтовы, крепившие пушки к бортам и переборкам, насыпали порох на затравки. И вот уже задымились фитили; тем временем готлангеры — так называли орудийную прислугу — уперлись плечами в лафеты и выкатили пушки вперед так, что их жерла высунулись из портов. Спустя несколько минут лафеты были вновь крепко-накрепко принайтовлены к тяжелым кольцам, ввинченным в борт и палубный настил, — и отовсюду послышалось: «Номер третий готов! номер пятый готов! номерервый готов! «

После того, как доложил последний, Карфангер проверил заряды всех пушек. Все было сделано на совесть. Серебряный талер и похвалу капитана принял Хейн Ольсен — в недалеком прошлом юнга с «Мерсвина», а ныне бравый помощник боцмана, старший над пятью канонирами третьего орудия.

Между тем «Дельфин» подошел к остову погибшего корабля на расстояние пушечного выстрела. Карфангер обратился к Ольсену:

— А ну-ка покажи теперь, умеют ли твои ребята так же хорошо стрелять.

Быстро заряжать — это важно, слов нет, однако точно попадать — гораздо важнее…

— Куда прикажете попасть? — спросил Хейн Ольсен, глядя на остов мертвого корабля. Карфангер велел перебить баллер руля. «Нелегкая задач черт возьми! « — подумал Алерт Грот. Теперь канониры Ольсена в момент могли растерять только что завоеванный авторитет. Но помощник боцмана принялся хладнокровно отдавать команды. Приложившись к шестифутовому стволу пушки, он прикинул расстояние до цели и навел орудие. Выпрямившись, выждал несколько мгновений и решительно гаркнул:

— Огонь!

Раздалось шипение пороха на затравке — и пушка с оглушительным грохотом разрядилась. Хейн Ольсен затаил дыхание. В следующее мгновение с грот-марса-рея раздались победные крики — ядро угодило точно в цель.

Ольсен приник к орудийному порту: вместо длинного деревянного бруса под кормой погибшего корабля торчало лишь несколько бесформенных обломков с острыми краями. Сияя, он повернулся к капитану, чтобы доложить об исполнении приказа, но тот остановил его, положив руку на плечо.

— Что вы скажете, дядя, разве такой выстрел не стоит еще одного талера? — спросил он, обращаясь к Алерту Гроту.

— Погоди, Берент, — отвечал тот, — другой талер за мной: плата за науку, так сказать. — С этими словами Алерт Хильдебрандсен Грот развязал свой кошелек и вручил Хейну Ольсену второй серебряный талер.

Когда они вновь поднялись на ют, остов судна остался уже далеко за кормой. Карфангер приказал развернуться и разрядить в него остальные пушки левого борта.

— Не сиди он на мели, пошел бы сейчас на дно камнем, — прокомментировал залп Алерт Грот и добавил уважительно: — Да, команда у тебя вымуштрована что надо. А как развернулись, да еще в таком фарватере — чисто сработано, черт меня подери!

— Согласитесь, что на такое дело грех жалеть порох и свинец. Иначе пушкарей не обучить. Не скрою, все это влетает мне в копеечку: порох и ядра обходятся недешево. А главное — время, оно всего дороже. Но если речь идет о безопасности плавания, я за ценой не постою.

— Ну, а я, дорогой Берент, теперь понимаю, почему ты так упорно не желаешь ходить в караване с конвоем, как все остальные.

— Тут все зависит от конвоя, дядя. Как в малом так и в большом.

— Что-то я тебя не пойму.

— Если бы наш город так же заботился о безопасности своих кораблей, как я — о своих-то не понадобилось бы нанимать конвоиров со стороны.

К вечеру второго дня плавания они пришли в Харлем, и Алерт Грот сошел на берег. Отсюда он рассчитывал добраться до Амстердама по суше. Карфангер взял на борт еще кое-какой штучный груз. Всю ночь его корабли простояли на рейде, а наутро «Дельфин» и «Мерсвин» подняли паруса и отправились в дальний путь через Атлантику в Новый Амстердам.

В это самое время в доброй сотне миль у них за кормой шел направлявшийся в Испанию караван из восьми тяжело груженных гамбургских «купцов» под началом Симона Рике.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Подгоняемый устойчивым северо-восточным бризом гамбургский караван прошел Па-де-Кале, миновал сверкающие в лучах солнца меловые скалы, оставил за собой Ла-Манш и остров Уэсан. Грозный Бискайский залив на этот раз обошелся с ними милостиво, и корабли благополучно обогнули мыс Финистерре. Теперь караван, ловя в паруса хороший норд-вест, спешил навстречу теплому дыханию юга. Невысокие, пологие волны Атлантики лениво колыхали суда и катились дальше к скалистому, изрезанному многочисленными бухтами галисийскому берегу, который медленно проплывал по левому борту.