Фрейд

Обладание матери пенисом вызывает мысль, что дети могут рождаться только через единственное отверстие - "отверстие кишки": "Ребенок, - пишет Фрейд, - должен выходить как экскремент, как испражнения". Варианты этого экскрементального, анального или клоакального рождения проявляются порой в других представлениях: ребенок рождается из груди, или из пупка, или из предварительно разрезанного живота. И если выход происходит через анус, зачатие должно осуществляться через рот: "когда съедают что-то специальное, - пишет Фрейд. - (Так, как происходит в волшебных сказках)".

Как делаются дети? На этот вопрос, неотступно преследующий детское любопытство, могут даваться различные ответы, зависящие от либидной стадии: оральное зачатие путем введения "чего-то специального", но также зачатие уретральное или фекальное, при которых сексуальный союз осуществляется "в момент мочеиспускания или дефекации". Но наиболее распространенное и универсальное представление о сексуальном союзе заключается в образе "садистского коитуса", как подчеркивает Фрейд в работе "Детские сексуальные теории". Используя свои впечатления от странных шумов, таинственных связей или отдельные наблюдения, если у него не было возможности реально присутствовать при сексуальном спектакле, ребенок представляет себе, что родители в процессе коитуса предаются жестокости, некоему испытанию силы, при котором более, сильный подавляет слабого и жестоко обращается с ним. Неудивительно, что воображенный таким образом коитус рассматривается как анальный, отмеченный зверством и происходящий в садо-мазохистской атмосфере. Этот рожденный воображением родительский коитус и сексуальный союз в целом, как он представляется в первые периоды либидного развития, получил название первичной или первоначальной сцены, которую можно рассматривать в качестве ключевой для последующей сексуальной жизни. Фрейд долгое время полагал, что подобная картина полового акта отвечает действительным наблюдениям ребенка, но интерпретированным позднее, или, по крайней мере, достаточно красноречивым отдельным признакам действительности. Так, в случае психоаналитического исследования Человека с волками он настаивает на том, что первоначальная сцена вызвала невроз у его пациента, и именно ее он воспроизводит в изображении дерева с волками. Фрейд возводит этот первый сексуальный опыт в ранг "первоначального образа", рассматривает его как "элемент, почти всегда присутствующий в сокровищнице бессознательных образов, который можно обнаружить у всех больных неврозами и, вероятно, у всех детей". Первоначальная сцена выступает, следовательно, каким бы ни было ее воплощение, в качестве универсального регулирующего потенциала бессознательного.

Эдипов комплекс, скрытый период и половая зрелость

"Все больше, - пишет Фрейд в очерке "Исчезновение эдипова комплекса" в 1923 году, - становится ясна важность эдипова комплекса как центрального феномена сексуального периода раннего детства". В примечании 1920 года к "Трем очеркам по теории сексуальности" он высказывается еще более ясно и решительно: "Мы вправе говорить, что эдипов комплекс лежит в основе неврозов, составляет большую часть содержания этих болезней, в нем детская сексуальность, оказывающая позднее решающее влияние на сексуальность взрослого человека, достигает своей кульминации. Перед всяким человеком встает задача подавить эдипов комплекс; если он не справляется с ней, то становится невротиком. Психоанализ научил нас по достоинству оценивать значение эдипова комплекса, и можно сказать, что различие между противниками и сторонниками психоанализа заключается в значимости, которую приписывают ему последние". Поскольку первичность, центральная роль комплекса определяет собой главную ось и даже элемент ортодоксальности психоаналитического движения, Лапланш и Поталис характеризуют его в своем "Словаре..." в терминах столь же категоричных, как и сам Фрейд: "Эдипов комплекс играет фундаментальную роль в структуре личности и в ориентации человеческих желаний. Психоаналитики считают его основой психопатологии".